Хаос дорог

Боги, что еще могло у него случиться?! Вот уж поистине неуемное создание! — Что? – намеренно резко спросил я, надеясь, что Мейлон признает свою ошибку и уберется ко всем двуликим. Впрочем, что-то мне подсказывало, что от своих вопросов это солнечно–рыжее создание уже не откажется… — А разве у тебя были такие глаза? — Какие? – сразу же насторожился я. И Даризи, и мое тело вполне могли преподнести мне внеплановый сюрприз. — Черные и словно бы пустые… И кажется, что они затягивают вглубь… Вот только по ту сторону нет ничего, кроме щемящего одиночества и боли…

Я поспешно спрятал глаза под светлым кружевом ресниц и отвернулся. Вот только начавшего вещать эльфа мне сейчас и не хватает для полного счастья!

А глаза у меня голубые. Как были у Тамилы. Вернее, когда-то были такими, теперь же они – просто еще одно подтверждение моих грехов – чернильно–черные. Правда, на особенную глубину раньше никогда не претендовали. — Ксан, что это было? Мне до сих пор не по себе, словно зовет что-то, просит перейти незримую грань и… Но ведь там ничего нет, только пугающее своей абсолютностью безразличие. Хотя и с другой стороны оставаться не хочется… слишком больно… Ксан, это… страшно!

Какие нынче впечатлительные эльфы пошли. Не так все и плохо. Даже жить удается вполне сносно.

А если не хочешь читать чужие души, Рыжик, не стоит лезть к Лорду, еще не поставившему защиту. И уж конечно, не надо его касаться. Во–первых, это просто неприлично. Во–вторых, данный конкретный Лорд сильно не любит, когда его трогают без разрешения. Ну, и наконец, эльфенок, ты просто нарываешься на неприятности, дразня меня близостью подходящего источника… И если сейчас я уже в состоянии держать инстинкты в узде, то в первые секунды после пробуждения вполне был способен порвать зубами тебе горло…

Кстати, на моей памяти Мейлон единственный эльф, по собственной воле настолько приблизившийся к Владыке. Забавно. Таких оплошностей даже человеческие маги не допускают – интуитивно чувствуют, что кое–какие грани лучше не переходить ради собственной же безопасности. Любое прикосновение, не разрешенное самим Влады кой, может расцениваться либо как вызов, либо как приглашение… весьма недвусмысленное, кстати…

Боги Изначальные, Всеблагие! Ну где вы откопали это чудо? Ведь нарвется же по незнанию! Я-то ладно, я за годы жизни среди людей короткие и неизбежные прикосновения научился переносить, хотя в перчатках все-таки чувствую себя уютнее, но любой другой обитатель Домов даже не подумает сдерживать инстинкты… А ведь Рыжику рано или поздно придется столкнуться с потомками двуликих. — Ты где перчатки забыл, чудо? Разве наставник не учил тебя не снимать их даже во время сна? – взяв под контроль разбегающиеся мысли, угрюмо поинтересовался я.

Мейлон вспыхнул до кончиков волос и как-то удивленно посмотрел на собственные руки. Кажется, я начинаю верить, что в Ордене он состоит всего несколько месяцев, потому что где-то к концу первого года ни один послушник не появится на людях без тонких перчаток. Кстати, раньше именно так и вычисляли представителей тайной стражи, а потом мода на эти довольно бесполезные предметы гардероба (не удивлюсь, что с подачи Совета) появилась у аристократов, ну и у тех, кто желал на них походить. В общем, сейчас никому и в голову не придет связать перчатки и Орден – даже мне, как показал опыт последних дней. Все больше никаких аристократов и никаких посланников с «той стороны»! Поиграли и хватит. Слышите, danely, поставьте игрушку на место! На ее век ваших игр уже достаточно выпало, поищите что-нибудь не столь потрепанное жизнью, уверен, вам есть из чего выбрать. — Так это все из-за них? – наконец растерянно пробормотал Рыжик. – Но ведь раньше такого никогда не было…

Я обреченно вздохнул. А ты раньше много Лордов встречал, недоразумение? Что-то сомневаюсь. Боги, кто вообще додумался включить это рыжее чудо в десятку эмиссаров?! Его ведь даже из учебки выпускать было рано! — Maye… – устало начал я, но, заметив ошарашенно–округлившиеся глаза эльфа, поспешил выдавить из себя: —…лон, как ты вообще дожил до своих лет? — Рыжик сразу же успокоился, а вот я с трудом сдержал дрожь в голосе. Проклятие, что я творю?! Я же едва не привязал к себе мальчишку! Но его истинное имя слетело с губ так легко, словно у меня было на это право…