Ханский ярлык

— Кто его знает. Может, жена какого-нибудь темника. Сейчас узнаем.

Кавгадый повернул коня в сторону всадниц. Те, заметив приближение верховых мужчин, не стали отворачивать, а, остановив коней, стояли, поджидая их.

Еще подъезжая, Кавгадый громко приветствовал всадницу, стоявшую впереди:

— О-о, пресветлая Кончака, счастлив зреть твое лицо.— И негромко молвил Юрию: — Это сестра хана Узбека.

Князь тоже сделал поклон в сторону знатной всадницы, приложив руку к сердцу. Кончака была юна и по-своему красива. На высокой шапке ее, обтянутой соболем, словно копье торчало вверх павлинье перо, кафтан на ней был из рытого темно-вишневого бархата, по оплечью шел ряд золотых и серебряных монет, жемчужные нити спускались из-под шапки, прикрывая уши.

— Что вы здесь делаете? — спросила Кончака.

— Охотимся, несравненная,— отвечал Кавгадый.

— Какая же охота возле становища? — удивилась девушка, вскинув дугой черные брови.

— Ты права, Кончака,— согласился Кавгадый.— Даже суслика не встретили.

— Я не задерживаю вас,— молвила знатная девушка, одарив Юрия белозубой улыбкой. И, повернувшись к спутницам, скомандовала: — За мной!

И, хлестнув плетью игреневого коня, помчалась в степь.

Посмотрев вслед всадницам, Кавгадый спросил Юрия Даниловича:

— Ну как?

— Чего? — не понял князь.

— Как наша царевна?

— Прекрасная девушка.

Велев спутникам отстать, Кавгадый негромко сказал Юрию:

— Проси ее в жены, князь, и будешь спасен.

— Как? — удивился Юрий такой простой и такой великолепной мысли.— А разве...

— А почему бы и нет,— засмеялся Кавгадый.

— Но Узбек, но хан... позволит ли?

— Господи, что он, не желает счастья своей сестре? Ты ведь не раб и даже не уздень, ты князь, Юрий. Князь! Вы с ней ровня по положению. Ты представляешь, что будет, если ты породнишься с Узбеком?

— Да-а,— закрутил головой князь, словно от наваждения.

— Перед тобой все твои враги будут на цыпочках ходить. Михаила в бараний рог свернешь,— льстил Кавгадый будущему зятю хана.

Юрий Данилович все еще не мог прийти в себя от такой головокружительной мысли приятеля. Нет, он не колебался. Какие там колебания могли быть в его положении? Он, два года болтающийся в Орде на положении не то осужденного гостя, не то обычного пленника, не смел и помыслить о породнении с ханом.

— А что, если я попрошу у Узбека ее в жены, а он скажет: удавите его?

— Да ты что? Где это видано, чтоб жениха убивали? Хочешь, я замолвлю за тебя словцо хану?

— Замолвь, Кавгадый, замолвь,— схватил его за руку Юрий.— Век тебе благодарен буду.

Вечером Кавгадый докладывал Узбеку, что встреча князя и Кончаки состоялась.

— Ну как он?

— Он от нее без ума.

— Хых. Еще бы. Девчонка в самом соку, как степной тюльпан распустилась. Я еще давеча спросил: как ей показался русский князь? Очень, говорит, красивый. Значит, понравился.

— Одно плохо, он боится просить ее у тебя.

— Боится? — удивился Узбек.— Какой же он мужчина?

— Сам посуди, светлейший, два года он у тебя не то пленник, не то осужденный. Небось забоишься. Он меня просил закинуть тебе словцо за него. Как мне ему ответить?

— Скажи так...— Узбек на мгновение задумался,— Скажи, мол, хан удивляется: неужто князь свой язык проглотил, что слово за себя сказать не может? Ха-ха-ха.

Кавгадый похихикал вместе с ханом и отправился к князю. Тот ждал его в своей кибитке с нетерпением.

— Ну, говори. "

— Ах, какой ты скорый, князь. Гостя угостить сперва полагается.

— Стюрка,— захлопал в ладони Юрий,— принеси нам корчагу с кружками.

Кавгадый осушил чашу, крякнул удовлетворенно, поправил усы.

— Ну, князь, с тебя полагается за труды мои.

— Будет, Кавгадый, все будет. Говори же.

— Считай, я сговорил за тебя царевну. Но, как ты понимаешь, тебе самому надо просить ее у хана. Са-мо-му.

— Значит, он будет согласен?

— Только учти, хан так и сказал: у него что, язык проглочен? Так что держись по-княжески, по-мужски. Мало того, какое-нибудь условие поставь.

— Какое? Я? Хану?

— Откуда мне знать какое. Но ты должен показать ему, что ты ровня невесте. Понимаешь?

— Понимаю.

— И еще. У нас положено платить за невесту.

— Сколько?

— Это уж сколько отец запросит, в данном случае старший брат ее. И советую, какую бы цену ни назвал Узбек, соглашайся сразу. Он скупых не любит.

— Но у меня может не хватить казны.

— Не хватит, после доплатишь с выходом. Неужто ты не понимаешь, что вместе с невестой ты обретаешь свободу, а главное — самую сильную руку в Золотой Орде?

— Все я понимаю, что ты мне говоришь.

Ночью, когда уже улеглись спать, Стюрка подлезла к князю, тихо спросила:

— Юрий Данилович, ты собираешься жениться на поганой?

— Твое какое дело?

— Ну как? Мы с тобой вроде обженились.

— Ты смотри какая: «обженились». Со сколькими ты об-женивалась, ай забыла?

— Не кори меня прошлым, Юрий Данилович. Ты ж знаешь, я вся твоя.

— Не хватало мне еще рабыню корить. Вся, да не вся. Вот возьму в жены царевну, вот она действительно будет вся моя. Я ее распочну. А ты бы помалкивала.

— Но она ж из поганых, Юрий Данилович.

Стюрка, сама того не подозревая, подсказала князю завтрашнее условие, которое он сможет высказать хану. И вдруг наложница всхлипнула: