Ханет

Мэйрис поднял руки над папками, прикрыл глаза, прислушиваясь к ощущениям.

— Здесь, — севшим голосом произнес он, опустив ладонь. — Ищи здесь.

Лалиэлль вытащил папку из-под его руки, открыл, а Мэйрис, помедлив миг, потянул за уголок один из рисунков, вытянул наружу, бросил на стол, словно тот жег ему пальцы.

Лалиэлль уже знал, что увидит, но все равно почувствовал, как прошла по спине холодная дрожь, а волоски на руках и затылке встали дыбом. Перед ними лежало то самое изображение. Вне всякого сомнения, сделанное его рукой.

— Атэл?.. — в дверь просунул голову Йонфи. — Там атир вернулась домой, а с нею элунг шаджаррадэра Забрага, Денджирг Крепкая Хватка. Вас зовут. Атэл Мэйрис, ваша атир тоже с ними пришла.

Друзья переглянулись.

— Бери эту дрянь и идем, — Мэйрис кивнул на рисунок. — Про Крепкую Хватку я слышал немало хорошего. Если кто и разберется в этом деле, то это они с Йоджинг.

Часть IV. Запрещённая магия. Глава 17. Шаджйаранги

Йоджинг Свирепая была вне себя.

— Это отвратительное преступление должно быть наказано по всей строгости закона! Никогда прежде такого не случалось в Забраге! И ведь вся эта зараза бесчестья исходит от людей!

— Не стоит быть такой людофобкой, — Денджирг, сидящая по другую сторону рабочего стола Йоджинг в ее кабинете, отхлебнула чая из большой глиняной кружки и продолжила: — Дело ведь не только в людях. Беда в том, что того, кто слаб сердцем, нетрудно совратить с истинного пути.

— Чушь! Если бы не люди… После предыдущего боя, на который мы их допустили, они напились как свиньи, расписали Арену непристойностями на своем языке, заблевали все таверны, куда им открыт вход, да еще и устроили драку на пороге «Лисьего хвоста». Когда Литр-Сидра попыталась их образумить, они вроде как ушли, но утром она обнаружила кучу у себя на заднем крыльце! Кучу навалили ей под дверь, ты представляешь?! — Йоджинг вскинула руки, растопырив все двенадцать пальцев, демонстрируя, насколько возмущена поведением приезжих.

— Я не знала об этом, — покачала головой Денджирг. — Какая мерзость!

Йоджинг фыркнула.

— Конечно, не знала! У вас в Благословенном городе подобные безобразия не происходят. А у меня каждую весну и осень такие представления! Они пока поодиночке, вполне вменяемые существа. Приезжают летом, торгуют мирно. Но стоит им собраться вместе — превращаются в дикарей. Вандализм просыпается, жестокость! Как-то, лет сорок назад, пьяная компания ловила фей в Озерном залеске и убивала разными способами. Когда я спросила их, зачем, они даже толком не смогли ответить. И только тот, кто был у них заводилой, сказал, что им было интересно испытать, насколько феи выносливы. Можешь себе представить? Ради интереса они их убивали, твари бессердечные!

Денджирг слышала, что у Йоджинг в саду живет маленькая колония искалеченных фей. Вот, значит, откуда они… И закон, запрещающий людям выходить за черту города, насколько она помнила, приняли в то же время. Сама Денджирг вступила в должность пятнадцать лет назад, и полностью историю о злодеях, покалечивших фей, слышала впервые. Но почему её наставница, Шиншарг Дыхание, молчала до сих пор? Может быть, не хотела, чтобы преемница ожесточилась сердцем?

— Это ужасно, — глухо произнесла Денджирг.

— Люди — зло!

— Но есть же среди них и хорошие, — возразила Денджирг. Они с Йоджинг словно поменялись ролями, ведь это она всегда убеждала наставницу, что с людьми нечего церемониться. — Профессора, артисты, гзартмы и даже торговцы…

— Есть, — нехотя согласилась Йоджинг после долгой паузы. — И только из-за них я не хочу стереть людей с лица земли всех до единого.

— Удра против ненависти без причины! Не ты ли всегда твердила, что люди оказываются здесь по Её воле и не наше дело — спорить с Великой Матерью?!

Йоджинг снова вскинула руки и зарычала, совершенно не заботясь о приличиях: