Ханет

— И что с того? Или предлагаешь Миджирг привязать гзартму к носу корабля, как деревянное чудище на кораблях северян? — Тилшарг сложила руки на могучей груди и строго воззрилась на Оската. — А может быть, в саду его высадить, раз уж он цветок?

— Нет, конечно, о чем вы… Но он очень быстро обучается всему! Это юноша на удивление смышленый! Все науки, какие пожелаете, освоит в два счета! В их краях мало кто говорит на общем, а он говорит прекрасно, а чего не знал, подтянул за время пути. Он сдружился с двумя молодыми господами из очень хороших семей и, глядя на них, много перенял по части манер и умения себя вести. Да и вообще, северяне — народ молчаливый, основательный, хозяйственный. От них никогда бранного слова не услышишь, не то что от балоболов южан, да вы и сами знаете! И на лицо он — вы взгляните, уважаемые, какой пригожий! — Оскат интимно понизил голос: — Сдается мне, настоящим отцом его был не простой крестьянин, а человек, куда более достойный, если понимаете, о чем я!

Тилшарг подняла ладонь, обращенную к купцу, прося его замолчать.

— Довольно. Мы уже все поняли. И никто тебя не собирается обирать, — сухо произнесла она. — Просто не давай своей алчности сыграть с тобой дурную шутку. Моя сестра хочет купить этого гзартму, но не будет платить выше той цены, что тот стоит.

— Конечно-конечно! И в мыслях не было, госпожа Тилшарг, — соврал он с улыбкой, которая никого в заблуждение не ввела. Однако своего он добился — покупательницы поняли, что давить на торговца дальше незачем.

— Вот и договорились! — кивнула Тилшарг.

— Хотите посмотреть, кто у меня еще есть? — предложил Оскат и подмигнул. — Я этой осенью в Лиловом павильоне, а значит, товар хорош! Идемте, я проведу маленькую экскурсию, так сказать. Вы останетесь довольны! Мои гзартмы — ажгзрэда! — блеснул Оскат очередным выученным словом и пошел вдоль комнаток с юношами.

Как только он повернулся к подругам спиной, те переглянулись и покачали головами. У Оската был просто талант неверно употреблять слова на гшхаре. Кто ж говорит «ажгзрэда» о гзартме? Так можно сказать о собаке, овце или ездовом козле, но никак, никак не о гзартме!

— Вот Паоло Флавио, — принялся рассказывать купец, явно собираясь выложить все о каждом из привезенных им гзартм. — Это знатный лурийский род, доложу я вам! Хорош, верно? Немного нелюдимый пока, но, уверен, все наладится!

— Нелюдимый? — хохотнула Миджирг, вновь обращаясь к Тилшарг на гшхаре. — Так они говорят о дурном характере? Если да, то пусть придержит этого гзартму для мэра Боргджарг. Я слышала, она питает страсть к строптивым.

— Наверное, это дает ей повод их наказывать? — улыбнулась Тилшарг в ответ. Дарды не были любительницами сплетен, но в высшем сословии все знали друг друга не одну сотню лет, и каждая была на виду. — Я слышала, что процесс экзекуции ей нравится даже слишком сильно! — Она шлепнула Тилшарг по плечу, и они обе рассмеялись.

Из всего сказанного Оскат понял лишь имя мэра Запопья и захихикал, закивал, потирая руки. О ее пристрастиях торговцам также было прекрасно известно. Эти две огры точно угадали, кому он планировал продать юношу, доставившего ему столько хлопот.

— Мэр Боргджарг, о, да! — многозначительно произнес он и тут же повернулся к следующей кабинке. — Здесь у меня Михаэль Саахес из Нидина. Он умеет петь, танцевать, знаком с основами философских учений Тандуглиуса и Веспера, говорит на трех языках и… — Оскат обернулся и поднял голову, всматриваясь в лица покупательниц. Тилшарг, кажется, откровенно скучала, а Миджирг и вовсе не слушала, — …и, похоже, совершенно вас не интересует.

Тилшарг выругалась про себя. Надо же, позволила человеку понять ее настроение!

— Да нет, все хорошо, — прорычала она. — Просто гзартма не в моем вкусе.

— Ну и отлично! — хлопнул в ладоши Оскат. — Тогда у нас остался на этой стороне павильона последний. Уверен, он вам тоже не приглянется, и вы останетесь при своих деньжатах.

Обе дарды мгновенно прижали уши к головам, а их верхние губы поползли вверх, обнажая клыки. По меркам Забрага Оскат оскорбил Тилшарг, предположив, что деньги на гзартму играют важную роль в ее состоянии. Однако торговец был человеком, а люди часто говорили глупости, сами того не понимая. Обе дарды заставили себя успокоиться, и Оскат даже не заметил перемены в их поведении, почувствовав лишь легкое дуновение опасности за спиной, словно там вдруг возник дикий кровожадный зверь. Возник и так же быстро исчез. Торговец зябко передернул плечами и нарочито весело продолжил:

— Ну, а это Нейтан Свитграсс, из Табирнии, как и большая часть ваших гзартм, госпожа Тилшарг.

И хотел было пойти дальше, но Тилшарг остановила его, выпалив:

— А ну, стой!