Хан Убаши

'Похоже, эти двое все знают. Ну что же, рано или поздно это должно было случиться. Ни моя речь, ни мои попытки хоть как-то скрыть свое незнание обстановки и очевидных действий, не укрылись от внимания приближенных Хана. Я даже готовился к этому разговору, перебирал в уме возможные варианты лжи. Но так и не смог что-либо придумать, кроме как разыграть потерю памяти'.

- О чем ты, уважаемый Тагир? - я попытался вложить в вопрос максимум достоверности.

- Быть может, у тебя старческая болезнь? - немного замявшись вначале, робко проговорил тайша, - У моего деда была такая болезнь. На шестьдесят седьмом году жизни он перестал узнавать всех своих родственников. Все спрашивал, когда вернется из похода его давно умерший отец.

'Быть того не может! Он принял мое состояние за старческое слабоумие? Кажется, у медиков это зовется маразмом'.

Между тем, тайша не закончил свой монолог.

- Мы с уважаемым Эрдемом опасаемся, что эта болезнь может отнять у тебя разум. Совет не станет терпеть над собой больного умом Хана. Эти старые пауки мигом соберутся в стаю и затеют заговор против твоей семьи и всех нас, кто верно служит тебе сейчас.

'Ого! Да похоже, что ханство не такое и единое, как казалось мне 'там'. Ведь, когда говоришь про Ханство, имеешь ввиду государство, хоть и древнее. А значит и единоначалие, причем крепкое. Не ожидал я такого от предков. У них тут тоже заговоры, интриги, кружки по интересам'.

Закончив говорить, Тагир молча уставился мне в глаза и ждал ответа на свой вопрос. По этой его напряженности во взгляде можно было понять, что от моего сейчас ответа очень многое зависело. Если бы он сделал вывод, что его ставка на молодого Хана провалилась, то из ханского приближенного быстро превратился бы в первого заговорщика. И это только для сохранения семьи, рода, клана.

Прочистив горло и совладав с нервным напряжением, я принялся спасть себя.

- Уважаемый Тагир, я благодарен тебе за заботу обо мне. Со мной и правда не все в порядке. Тот взрыв не ранил меня в тело, он ранил меня в душу. Моя память и правда покинула меня, остались лишь крохи. Однако, для волнения нет причин, так можете передать и уважаемому мной нойону Эрдему. Некоторое время назад, мое тело отказывалось подчиняться мне. Но, я понемногу овладеваю им. Уверен, что мудрые гелюнги поставят меня на ноги. То же будет и с памятью. Но, здесь мне нужна помощь вас обоих, двух моих верных владетелей...

Тот разговор с Тагиром Кондуковым стал для меня отправной точкой. Он принял меня как Хана, достойного его поддержки, а я заимел первого реального помощника в этом мире. Да не просто помощника, а человека, за которым стоит большой и сильный клан. Весь секрет его помощи мне оказался до боли прост: кланы Кондуковых и Дондуковых уже давно держались единым фронтом против остальных. Дондуковы - это ханский клан торгоутовского племени, его поддерживают тайши Кондуковы и еще несколько больших и чуть меньше кланов другого, дербетовского племени. За это Хан им отдает под кочевья лучшие пастбища, по сравнению с остальными владетелями. Третьим ключевым племенем-кланом Ханства являются хошеуты, во главе со своим тайшой Замьяном. Самыми многочисленными были конечно же ханские кланы торгоутов, довольно лояльные к моей семье. Далее идут кланы хошеутов, держащихся отстраненно и частенько конфликтующих с центральной ханской властью. Дербетовские кланы, дружественные мне третьи по силе в Ханстве, но отнюдь не последние. Есть и другие, примкнувшие или завоеванные рода караногайских владетелей, перебежчики-казаки, полоняники, обладающие полезными знаниями и некоторые другие.

Между тем, шло время. Наступил декабрь месяц. В Европе выпал снег, и похолодало. Войсковые операции практически прекратились, русские войска оттягивались назад в Восточную Пруссию на зимние квартиры. Стараниями провиантской службы и других хозяйственных частей там были созданы условия для полноценного отдыха многотысячной армии. Мне самому довелось увидеть длинные ряды солдатских палаток - лагерь пехотного, или, как здесь их называют, мушкетерского полка. Его разбили прямо посреди соснового бора. Посмотреть более детально у меня не получилось, отряд спешил как можно быстрее успеть занять выгодное место для зимовки. Им должна была стать небольшая польская деревушка вместе с поместьем какого-то пана, дружелюбно настроенного к Российской Империи. Название ее я даже не хотел запоминать, мне было важно поскорее возобновить свои тренировки с телом. Оно все никак не хотело подчиняться.

Проезжая через очередную разоренную деревню, меня привлек нетипичный для такого места звук. Это был плач, и похоже, что плакал ребенок. Казалось, моих воинов нисколько не трогал и даже не волновал плач, они и не такое слышали на поле боя. Передовые проехали, не моргнув и глазом. Я же не смог.

- Стооой! Проверьте, кто там и что там! - двое из охраны срываются с седел, и осторожно проникают в незапертую дверь обычной крестьянской халупы.

Через некоторое время, обследовав в доме все сверху донизу, они возвращаются. У обоих в руках по одному младенцу.