— Выходит, что так… Помимо понятных в их нынешнем состоянии межродовых распрей, он обиняет их еще в потере достоинства перед Россией и Кокандом, в притеснениях по отношению к другим родам. Хоть и он хорош гусь, но там немало правды в его письмах. Самое плохое, что все эти ага-султаны обирают единоверцев, прикрываясь нашим именем и солдатами. Вот и получается в конце концов, что во всем виновата только Россия!..
Снова оба замолчали…
Главных врагов у него двое — Конур-Кульджа и наш Ахмет Жантурин… — Генс развел руками. — Он не успокоится, пока не срубит им головы…
— Или они ему…
Только нашими руками. Или еще чьими-нибудь. Дело в том, что, хотим мы этого или нет, основная масса казахов считает сейчас поставленных царем ага-султанов предателями, а Кенесары для них вождь. Горчаков же и другие радетели твердого курса только способствуют такому пониманию. Так что без нас им не справиться с Кенесары. Ведь не случайно его джигиты жизнь отдают за него. Даже этот башкир Батырмурат недавно подставил себя под удар сабли, направленной на Кенесары!.. Наши султаны-правители недаром его как огня боятся!..
Вошел адъютант Перовского.
— Приехал султан-правитель Ахмет Жантурин, — доложил он. — Просит аудиенции…
Перовский с Генсом переглянулись.
— Впустите его!
Султаны-правители восточного берега Жаика Ахмет Жантурин, Арыстан Жантурин и Баймагамбет Айшуаков были наиболее приближены к Перовскому. Именно через них пытался он проводить в степи свою политику. Но они не раз обращались к нему с просьбами об изгнании Кенесары с территории, относящейся к Оренбургской губернии. Перовский посмеивался, понимая всю подоплеку их просьб. В конце концов для Российской империи, которую он представляет, безразлично, какой султан правит казахами — Ахмет Жантурин или Кенесары Касымов. Главное — умиротворить степь, заставить при помощи гибкой политики служить российским интересам всех деятельных людей, включая Кенесары. В Петербурге возобладало сейчас другое мнение…
Вошел Ахмет Жантурин, рослый и очень смуглый даже для степняка человек с широкими ноздрями и большими мутными, как у быка, глазами. Он был в мундире подполковника русской армии, и не только потому, что являлся ага-султаном. В свое время он закончил Оренбургское военное училище, служил в гарнизоне. Войдя, Ахмет Жантурин четко взял под козырек.
— Ваше высокопревосходительство, подполковник Жантурин явился по вашему вызову!
Перовский подал ему руку, предложил сесть.
— Знаете ли вы, султан Ахмет, что Кенесары воюет сейчас с кокандцами?
— Так точно, знаю, ваше превосходительство!
— А почему он решился на это? Может быть, это подсказано хивинцами, чтобы ослабить Бухару и Кокандское ханство? Что вы слышали об этом?
— Слышал кое-что… — Ахмет Жантурин усмехнулся краем губ. — Конечно, Кенесары не такой уж дурак, как думают некоторые. После того, как Нурасулла-мясник убил Мадели-хана и унизил Коканд, Кенесары стал вести тайные переговоры с хивинским ханом, обещая отвоевать для него казахские земли по Сырдарье, находящиеся под властью кокандцев…
— Зачем же это понадобилось ему?
— Чтобы не дать усилиться эмиру бухарскому Нурасулле… Хивинский хан Аллакул прислал в дар Кенесары прекрасного аргамака с дорогим седлом и пятнадцать хивинских ружей с серебряной отделкой. Считая, что заручился полной поддержкой Кенесары, он объявил войну Бухаре. Вы знаете, что выиграл от этого только Коканд. Пока хивинский хан воевал с эмиром бухарским, жители Коканда восстали против эмира и объявили ханом тихого и набожного Шерали, родственника убитого Мадели-хана. Воспользовавшись слабостью Кокандского ханства, Кенесары и решил, что пришла пора присоединить к себе семь тысяч казахских семейств, подчиняющихся ташкентскому куш-беги… По полученным мной сведениям, он захватил уже Яна-Курган, Жолек и Ак-Мечеть. В настоящее время идет битва за Созак. А пока что освобожденные Кенесары казахские аулы начали откочевку в наши пределы…
— Чем же это плохо для нас? — Перовский недоуменно посмотрел на Генса. — Если в тысяча восемьсот тридцать четвертом году сын Касыма-тюре Саржан отторгнул от России сорок тысяч дворов казахского населения, то сегодня другой его сын возвращает часть их обратно. Разве не означает это успех российской политики?..
— Нет, это означает победу Кенесары! — сказал Ахмет Жантурин, сразу помрачнев. — Сейчас под властью Кенесары находится большинство из родов найман-баганалы, аргын, табын, тама шекты, шомекей, байбакты и многие люди других родов. Всего это пять тысяч аулов, или добрых двести пятьдесят тысяч дворов. Если он прибавит к ним еще семь тысяч дворов, обязанных ему освобождением от кокандского ига, то станет еще сильнее. А Кенесары, пока живой, никому не покорится, в том числе и России. Он сам хочет властвовать над всей степью!..
— Что за неумное стремление к власти!.. Зачем это нужно ему?
Тут же Ахмет Жантурин с удивлением посмотрел на графа Перовского. Во взгляде его было искренне недоверие — притворяется военный губернатор или действительно не понимает всей сладости неограниченной власти…