Хан Кене

Что это такое? Словно им вынесли смертный приговор, а не этому жалкому человечку, который лежит на полу в обмороке… Удивительный народ: в бою жестоки и беспощадны. Но когда приходят к ним с повинной, готовы тут же простить самого заклятого врага.

Вот попался им в руки этот Арыстан, о поимке которого мечтали стар и млад, чтобы отрубить ему голову. Но увидели его, умоляющего о пощаде, с мокрой от слез бородой, и сразу дрогнули твердые сердца. Впрочем, не все ли народы в этом похожи… А Кенесары как будто не замечает общего настроения. Как он поступит теперь?..

Султан еще раз окинул бесстрастным взглядом приунывших батыров, твердо опустил руку, указывая пальцем вниз:

— Здесь, на этом месте, отрубит Кара-Улек сейчас его поганую башку!

Еще ниже опустились головы у батыров. Наступила такая тишина, что слышно, как легкий степной ветерок играл поверх юрты. Никто не осмеливался сказать что-нибудь, да и бесполезно это было. Слово, сказанное султанами, не может отменяться даже ими самими.

Иосиф Гербрут и это одобрил. Вождю следует приучать людей к железной дисциплине. Иначе получится, как на его родине, где каждый шляхтич считал себя вождем…

Арыстан пришел в себя и, убедившись в тщетности своей мольбы, вдруг поднял голову и сел, поджав под себя ноги. Оправив на себе одежду, он прямо посмотрел на Кенесары и резким движением отстранил волосатую руку Кара-Улека, потянувшуюся уже было с ножом к его горлу.

— Если тебе так уж хочется попробовать моей крови, то потерпи, успеешь еще! — Он не спускал глаз с Кенесары. — Да, таксыр! Слова требую по закону, султан! Ты приказал отрубить мне голову, но не язык…

— Говори!

Кара-Улек по знаку султана отошел в сторону. Арыстан весь подобрался и встряхнулся, как приготовившаяся к полету птица. По-прежнему глядя на Кенесары сверкающими глазами, он запел:

Глянь ласково, Кене, — я раб у ног твоих,

А хочешь — презирай: останусь нем и тих,

Припомни лишь, что сын того я Атыгая,

Что дал Аблаю в дар красавиц шестерых.

Кенесары в ярости махнул рукой:

— Довольно!.. Лишь на бесстыдных не действует меткое слово. — Он указал на Арыстана: — Свои поступки этот человек завернул в благодеяния, оказанные его предками моим. Могу ли я убить его? Отпустите!

Одобрительно зашумели батыры:

— Верное решение, тюре!

— Не глух ты к памяти предков!

— Не глух к слову…

Иосиф Гербрут еще раз похвалил про себя султана за мудрость. Вождю надо уметь прислушиваться к мнению соратников, ибо они его сделали вождем. К тому же это прощение говорит о его высоком благородстве, великодушии…

И не знал еще Жусуп, что только что помилованный Арыстан будет через несколько дней случайно убит сбросившей его на землю лошадью. Никто не увидит, как это произошло, а на шее неудачливого поэта будет переломлен почему-то тот самый позвонок, который раскрошило падающее дерево у башкира Ашрафа…

Только через много времени поймет Гербрут до конца султана Кенесары, сына Касыма-тюре и внука Аблая. Догадается он и почему так мягко относится султан к пленным русским солдатам, которые бродят без всякой охраны по лагерю мятежников и все чаще остаются у него на службе…

Довольные мудрым решением султана, батыры один за другим выходили из штабной юрты. Каждый направлялся к своей лошади, которую держал под уздцы специальный оруженосец-коновод. Наурызбай тоже подошел к своему коню и, перед тем как вскочить в седло, оглянулся на соседнюю коновязь. Сердце его вдруг остановилось, а потом заколотилось быстро и громко…

Девушка-воин в мужской одежде держала на поводу гнедого коня. В правой руке у нее было копье с кистями. Это была Акбокен…

С тех пор как Байтабын и Акбокен приехали в стан Кенесары с далеких берегов Илека, он служил в отряде Наурызбая, а она — у Бопай. Все ждали, что они обручатся, но шли дни, а этого не происходило. Как брат и сестра они относились друг к другу, и люди недоуменно пожимали плечами. Считали, что они поженятся, когда возвратятся домой.

Наурызбай и раньше встречал ее среди окружающих Бопай женщин, и каждый раз при виде этой девушки сердце его переставало вдруг биться. Сама Акбокен способствовала этому…

Однажды по случаю дня рождения у султана Кошека в стане Кенесары проходил той. Как принято при этом, ему способствовали конные состязания — кокпар и казахская борьба — курес. Наурызбаю пришлось бороться с Байтабыном. Наурызбай был крупнее, да и немного старше своего соперника, и после упорного сопротивления Байтабын был повержен на землю. Каурого иноходца, которого получил за свою победу Наурызбай, он подарил девушке Акбокен.

— Батыр, это ваш долг победителя или подарок? — спросила его Акбокен, взяв под уздцы каурого.

— Это долг победителя перед вашим родственником, самым достойным джигитом из всех, с которыми мне приходилось бороться.

— То-то! — засмеялась Акбокен, сверкнув глазами. — Мы как будто не давали повода думать о себе иначе. Принимаю этого коня только как долг своему приехавшему издалека родственнику…