Хан

Было раннее мартовское утро. Да что там говорить, была весна! Солнышко бросало на окна робкие лучи, пахло геранью и где-то вдалеке, напоминая о суетливых весенних буднях, раздавался пронзительный свисток уличного регулировщика.

День был воскресный, работники завода отдыхали. Дежурный являлся обычно к двенадцати, и Владимир Сергеевич подумал, что успеет не только позавтракать, но и почитать своего любимого Фета.

В его скромной однушке, или как он еще называл квартиру – одинокой берлоге, на книжных полках, теснились многочисленные издания поэта. Одну из книг он с боем выбил у знакомого букиниста. Тот сказал, что это прижизненное издание, и заломил за книгу баснословные деньги. Владимир Сергеевич едва выторговал какую-то смешную скидку, а потом выяснилось, что это репринтное издание стоит копейки…

Но все равно он открывал эту книгу и вдыхал аромат строк:

Не ночью, не лживо

Во сне пролетело виденье:

Свершилося диво —

Земле подобает смиренье!

В это момент для Жданова мир за окнами переставал существовать. Он часами теребил книжку и зачастую засыпал с сожалением, что родился не в том веке…

Жданов включил телевизор. Дальше последовал завтрак, обход территории, минутное ничегонеделание с закрытыми глазами на весеннем солнышке, после чего он вернулся в корпус, достал из пакета пару книг и с удовольствием растянулся на скрипучем диване…

Ровно в двенадцать двери корпуса распахнулись. Дежурный, заместитель начальника по режиму Сергей Александрович направился к журнальному столику, на котором лежала уже знакомая нам «Книга приема и сдачи дежурств».

Основной работы у Сергея Александровича было мало. Всю свою хозяйственную деятельность заместитель направлял…ну, как бы это точнее выразиться, на поиск недостатков у других сотрудников. Все это выливалось в рапорты, исправно предоставляемые начальству…

Жданов за пять лет работы на заводе узнавал приход дежурных по шагам.

Он вынырнул из коридора, как пловец из бассейна, отчего Сергей Александрович нервно вздрогнул. Но тут же совладал с собой и непринужденно сказал:

– А, Сергеич?! Ты сегодня?

Вообще-то, сторожа Сергея Александровича раздражали. Они всегда являлись вовремя. На дежурстве не происходило никаких ЧП. Никто не крал крышки от унитазов, не проливал соус на служебную скатерть, не бродил от безделья по цехам. Все было тихо – мирно, по графику, и это не могло не огорчать заместителя.

– Я сегодня, Сергей Александрович. Заступил ровно в восемь…

Черт возьми, зачем он сказал это слово – ровно! Сергей Александрович посмотрел на Жданова так, как смотрят следователи на подозреваемого, которого никак не могут уличить в преступлении.

Но делать было нечего, заместитель открыл служебную книгу и на странице тринадцать, крючковатым почерком написал: «Замечаний нет».

И поставил размашистую подпись.

***

Жданов одним глазом смотрел телевизор, тут же пытаясь открыть банку «Печени трески», но потом передумал и откровенно заскучал.

Его охватило то чувство, о котором Афанасий Фет писал:

И тут же ненарочно

В тени златых кудрей

Красотка Зинаида

Предстанет предо мной…

Правда, перед сторожем Ждановым однажды предстала отнюдь не Зинаида, а Валентина, точнее Валентина Павловна.

В один из сентябрьских дней, в начале восьмого, в корпус, где дежурил Жданов, вошла роскошная женщина. На ней была красная куртка, перетянутая лентой на поясе и красная шапочка, какие обычно носят лыжницы. Она сняла шапочку и на плечи нежно упали рыжие кудрявые волосы.

– Здравствуйте – сказала она, улыбаясь. – Меня зовут Валентина Павловна. Я ваша сменщица.

– Чего? – буркнул ошалевший Жданов, но тут же поправился: – Простите, что вы сказали?

– Я сказала, что меняю вас на посту. Вы можете идти домой. Инструктаж я прошла.

– А где Петрухин? – откровенно удивился Жданов.

– Петрухин? – опять улыбнулась незнакомка – Он, кажется, в отпуске.

– Да…он что-то говорил. Но женщины у нас не работали.

– Значит, я буду первой.

Именно та, первая встреча, изменила жизнь несчастного Жданова. Хотя, разве может быть несчастен влюбленный человек? Тот, кто перед сном любуется звездами, думая, что вот таким же чудом, любуется сейчас она. Теперь он не шел, нет, он летел на работу. Если раньше, ожидая Петрухина, он позволял себе спать до семи, то теперь поднимался, тщательно брился и заваривал чай.

В начале восьмого появлялась Валентина Павловна. Они здоровались, и Жданов частенько предлагал:

– А я чай заварил. На травах. Может, попьем?

– Люблю чай на травах, – отвечала она.

Это было какое-то безумство. Причем, бесполезное безумство. Он узнал, что Валентина Павловна замужем.

Однажды она с горечью призналась, что муж сильно пьет. Практически, пропивает последнее. Она и пришла сюда, потому, как работает швеей на дому и свободное время есть…

– А хотите, я вам стихи почитаю – однажды предложил Жданов.

– Я люблю стихи, – бесхитростно призналась Валентина Павловна . Жданов раскрыл заветный томик: