Читаем Хамлет, принц датски полностью

и както в миналото глас народен

да стана аз?

Розенкранц

                На своя принц е предан

народът.

Хамлет

                Да го поведа и трона

прогнил да срина?

Гилденщерн

                        Принце, моля,

това е политика.

Хамлет

                Странно чувство —

такава тежка цел да си поставиш…

Благодаря.

Розенкранц

                Не ще ви пречим, принце.

(Розенкранц и Гилденщерн излизат.)

Хамлет

Да бъдеш или да не бъдеш — ето

въпросът. А щом бъдеш ти — какъв?

Да бъдеш принц! Край трона да стоиш

с усмивка, най-лоялният велможа!

Защо не върху трона? Там е друг

и трябва да го чакаш да умре,

да се съсири черната му кръв…

Или гърдите му да прободеш,

за бащината смърт да отмъстиш!

На майчиното ложе да измиеш

срама! Защо се колебая? О, не, не.

Ще впия поглед в мерзкото лице,

в развратната уста, в очите влажни:

разбрах те кой си, пипнах те сега,

сега бих могъл да опитам тайно

муцуната ти сам да разкрася!

Да бях актьор, веднага бих разбулил

тук всичкото му тайно, скверно зло,

прикрито под усмихнатата морда.

Това ме мами… Но това лице

връстниците ми ще познаят само —

а после никой. По-добре навеки

да го изоблича ведно с ония

чудовища, ведно със всичко гнило,

с което в Дания е обкръжен.

Но аз съм и поет! И ще напиша

присъда зла, която ще пребъде

през вековете и с нетленен пръст

ще сочи този гноен цирей… Виж ти,

какъв дар слово! Но не е ли жалко

да го хабя единствено за мен?

Да събера народа на пазара

и да говоря… Той не е от кал

и думите ми в него ще родят

срещу тирана буря безпощадна…

Това ме мами, мами… Но след туй

не бих могъл да сторя нищо… Жалко!

Какъв актьор бих бил! Но ако бях,

ще мога ли да предизвикам буря,

която срива тронове? А после

как бих написал бъдните си драми?

Тогаз — по дяволите! Чрез игра ли

да смъкна маската му аз или

над прага като прилеп да го прикова?

Или с народа разярен от трона

да го сваля? Какво тогаз, какво?

А ако само си внушавам, че желая

да отмъстя? Защо да съм актьор,

единствено за да го демаскирам?

Щом трябва да играя, ще играя,

защото туй е в мен, защото трябва

да пресъздавам хора — все едно

добри или жестоки! Него бих

играл с най-много страст — и още как!

Актьор да бъдеш! Или пък да пишеш,

но не за мъст, а само за разтуха,

щом вдъхваш ти на думите живот.

Защо да пиша само? И защо

да не говоря? Да съм вожд народен

и да говоря, както пее птичка —

тъй хубаво и пламенно, че сам

да бъда убеден и да повярвам,

в това, което казвам! Да съм нещо —

това е то изкупващата дума!

Да съм актьор! Поет или пък просто

да тръгна със народа си? Какво?

О, богове, какво да избера?

Или да бъда Хамлет? Ах, какво

бих сторил, ако бях аз нещо? Да,

ала какво? В туй тъкмо е въпросът.

1934

Перейти на страницу:

Похожие книги

Отверженные
Отверженные

Великий французский писатель Виктор Гюго — один из самых ярких представителей прогрессивно-романтической литературы XIX века. Вот уже более ста лет во всем мире зачитываются его блестящими романами, со сцен театров не сходят его драмы. В данном томе представлен один из лучших романов Гюго — «Отверженные». Это громадная эпопея, представляющая целую энциклопедию французской жизни начала XIX века. Сюжет романа чрезвычайно увлекателен, судьбы его героев удивительно связаны между собой неожиданными и таинственными узами. Его основная идея — это путь от зла к добру, моральное совершенствование как средство преобразования жизни.Перевод под редакцией Анатолия Корнелиевича Виноградова (1931).

Виктор Гюго , Вячеслав Александрович Егоров , Джордж Оливер Смит , Лаванда Риз , Марина Колесова , Оксана Сергеевна Головина

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХIX века / Историческая литература / Образование и наука
1984. Скотный двор
1984. Скотный двор

Роман «1984» об опасности тоталитаризма стал одной из самых известных антиутопий XX века, которая стоит в одном ряду с «Мы» Замятина, «О дивный новый мир» Хаксли и «451° по Фаренгейту» Брэдбери.Что будет, если в правящих кругах распространятся идеи фашизма и диктатуры? Каким станет общественный уклад, если власть потребует неуклонного подчинения? К какой катастрофе приведет подобный режим?Повесть-притча «Скотный двор» полна острого сарказма и политической сатиры. Обитатели фермы олицетворяют самые ужасные людские пороки, а сама ферма становится символом тоталитарного общества. Как будут существовать в таком обществе его обитатели – животные, которых поведут на бойню?

Джордж Оруэлл

Классический детектив / Классическая проза / Прочее / Социально-психологическая фантастика / Классическая литература