Халиф на час

    Рассказ мой чудесен, все он дивное превзошел,
Любовью клянусь, тесны мне стали все выходы!

    Хотите вы выслушать меня, так послушайте,
И пусть все собрание повсюду безмолвствует.

Внимайте словам моим, ведь в них указание —
Поистине, речь моя правдива — не ложь она!

Повержен я страстию и сильной влюбленностью,
И лучше сразившая меня полногрудых всех.

Ее насурьмленный глаз подобен индийскому
Клинку, и разит она из лука бровей стрелой.

И сердцем почуял я, что здесь наш имам средь вас,
Халиф сего времени, потомок прекраснейших.

Второй же из вас, кого зовете вы Джафаром, —
Везирь у халифа он, владыка, владыки сын.

    А третий из вас — Масрур, палач воздаяния,
И если мои слова не ложны, а истинны, —

    Добился, чего хотел во всем этом деле я,
И радость со всех сторон мне в сердце пришла теперь.

И, услышав от юноши эти слова, Джафар поклялся ему, употребив двусмысленную клятву, что они — не те, кого он упомянул, а юноша засмеялся и сказал: «Знайте, о господа мои, что я не повелитель правоверных, и я назвал себя этим именем только для того, чтобы достичь того, чего я желаю от жителей этого города. Имя мое — Мухаммед Али, сын Али, ювелир. И мой отец был из числа знатных, и он умер и оставил мне большое имущество: золото, серебро, жемчуг, кораллы, и яхонты, и топазы, и другие камни, и поместья, и бани, и рощи, и сады, и лавки, и печи, и рабов, и невольниц, и слуг. И случилось, что в какой-то день я сидел в своей лавке, окруженный слугами и челядью, и вдруг подъехала девушка верхом на муле, и прислуживали ей три невольницы, подобные лунам. И, приблизившись ко мне, она спешилась подле моей лавки, и села подле меня, и спросила: «Ты ли Мухаммед, ювелир?» И я ответил: «Да, это я, твой раб и невольник». А она спросила: «Есть ли у тебя ожерелья из драгоценных камней, подходящие для меня?» — «О госпожа, — отвечал я, — я тебе покажу и принесу тебе то, что у меня есть, и если тебе что-нибудь понравится, это будет счастьем для твоего раба, а если не понравится, то злой моею долей».

А у меня было сто ожерелий из дорогих камней, и я показал ей их все, но ни одно ей не понравилось, и она сказала: «Я хочу чего-нибудь лучше, чем то, что я видела».

А у меня было маленькое ожерелье, которое мой отец купил за сто тысяч динаров, и не найти подобного ему ни у кого из великих султанов; и я сказал девушке: «О госпожа, у меня осталось ожерелье из камней и драгоценностей, равным которому не владел никто из великих и малых». — «Покажи мне его, — сказала девушка, и, увидав ожерелье, она воскликнула: — Вот то, что я ищу, и этого мне всю жизнь хотелось! Сколько оно стоит?» И я сказал: «Моему отцу оно стоило сто тысяч динаров». И девушка молвила: «Тебе будет пять тысяч динаров прибыли». — «О госпожа, ожерелье и его обладатель перед тобою, и нет у меня возражения!» — сказал я, и девушка молвила: «Прибыль обязательна, и это великая от тебя милость!»

А потом она тотчас же поднялась и поспешно села на мула и сказала мне: «О господин, во имя Аллаха, пожалуй вместе с нами, чтобы взять деньги; твой сегодняшний день для нас подобен молоку!» И я поднялся, и запер лавку, и отправился с ней, хранимый Аллахом, и мы шли, пока не достигли ее дома, и я увидел, что это дом, на котором ясны следы счастья. И ворота его были украшены золотом, серебром и лазурью, и на них были написаны такие два стиха:

О дом, пускай печаль в тебя не входит,
Господ твоих пусть время не обманет!

Прекрасен, дом, для всякого ты гостя,
Когда для гостя всюду стало тесно.