Хафиз и султан

– Ур-хан завтра будет в Гяндже, – жестко сказал мустауфи, – надо немедленно уходить в Нахичеван.

– Неужели все так плохо? – растерянно спросил атабек. От недавней вспышки гнева не осталось и следа. Некогда всесильный правитель Азербайджана производил жалкое впечатление. – Что же мне теперь делать?

Мустауфи ответил пословицей.

– Прореху уже не заштопать, а на дыру заплаты нет – сказал он.

Хой.

Для заключения брака с Маликой во дворец отправился доверенный человек. Сам Джалал ад-Дин весь день был занят разработкой похода на Тифлис. Султан вошел к невесте, когда на сумеречном небе появились первые редкие звезды. В зал, примыкающий к покоям принцессы, его проводила хаджиба, лукаво улыбнулась и оставила их наедине.

На принцессе было тонкое черное платье, дивно облегающее ее фигуру, а широкий пояс с золотой пряжкой подчеркивал ее стройный стан. Лицо Малики закрывала полупрозрачная накидка.

– Ты не очень-то спешил ко мне, султан, – молвила новобрачная.

– Я веду военные действия. Это обстоятельство несколько ограничивает личную свободу, – ответил султан. – Но стоит ли начинать с упреков. Я всем сердцем спешил к тебе и готов искупить свою вину.

– В таком случае, беру свои слова обратно. С чего бы ты желал начать этот вечер?

– С легкого ужина, я не ел весь день. Но прежде я бы хотел посмотреть на то, что ты скрываешь под накидкой.

Малика-Хатун открыла лицо. Джалал ад-Дин не сумел сдержать возглас восхищения.

– Твоя хаджиба не обманула меня, ты действительно прекрасна.

Султан подошел ближе и взял принцессу за руку.

– Как мог атабек дать развод такой красавице!

– Я никогда не любила его.

– Почему же ты не любила своего мужа?

– Он был ничтожеством. Его никогда ничего не интересовало, кроме пьянства. Впрочем, чего можно было ожидать от сына наложницы. Дочь султана и внук раба. Узбек был трусом. Когда после смерти Джахан-Пахлавана между его сыновьями началась междоусобица, он единственный устранился от борьбы за власть.

– Но ты же вышла за него?

– Каждая девушка мечтает выйти замуж за принца. А за кого мечтает выйти замуж принцесса, по-твоему?

– Если не за хакана, то за небожителя.

– Мы зависели от его отца. Мой дед зависел от его деда. Я ненавижу весь их род. Они как пиявки присосались к султанату. Отец моего мужа Джахан Пахлаван отравил моего деда Арслан-шаха. Брат моего мужа Кутлуг-Инадж отрезал голову моему раненому отцу, желая выслужиться перед твоим дедом Текишем. Когда Джахан Пахлаван делил свои владения между детьми, Узбек был единственным, кому почти ничего не досталось. Он получил во владения только Хамадан, в то время как другие сыновья получили по стране. Даже Абу-Бекр, сын рабыни, и тот получил Азербайджан, который достался моему бывшему мужу после его смерти. Но это не лучшая тема для сегодняшнего вечера. Как считает султан?

Джалал ад-Дин улыбнулся:

– Ты права, прости, что я заговорил о твоем муже. Сегодняшней ночью нужно говорить о любви. Правда ли то, что ты влюбилась в меня, когда увидела с крепостной стены?

Малика-Хатун опустила глаза.

– Ты голоден? – спросила она через минуту, в течение которой Джалал ад-Дин любовался ее смущением. Принцесса начинала ему нравиться, несмотря на изрядный возраст.

– Я велела накрыть стол здесь, прошу.

Джалал ад-Дин последовал за ней. В эркере с тремя высокими стрельчатыми окнами, из которых открывался прекрасный вид на окрестности Табриза, стоял мраморный столик, уставленный всевозможными закусками и напитками.

– В каком из этих сосудов вино? – спросил Джалал ад-Дин.

– Ты пьешь вино? – спросила Малика-Хатун.

– Пью ли я вино? Да я ничего другого не пью, кроме вина, – ответил султан и добавил:

Пей вино, ибо друг человеку оно.
Для усталых, подобно ночлегу оно.

Принцесса взяла колокольчик, стоящий на столе, и позвонила. На зов явились две служанки.

– Принесите вина, – приказала принцесса.

Султан сел за стол и принялся за еду. Малика-Хатун взяла грушу, надкусила ее, украдкой наблюдая за ним.

– Ты пишешь стихи? – с улыбкой спросила она.

– Это стихи одного мудреца. Он жил сто лет назад недалеко отсюда, в Хорасане. Был дружен с великим султаном Малик-шахом, твоим предком. А мой предок Ануш-Тегин знал его лично. Это был великий математик и астроном. Его звали Омар Хайам.

– Да-да, слышала о нем, судя по его стихам, он был великим пьяницей.

– Может быть, он пил оттого, что был несчастен.

– А отчего ты пьешь?

Вместо ответа Джалал ад-Дин произнес:

Где вино, что смывает страданий следы,
Стоит губ его только коснуться губами.
Нет тоски, нет и бед череды.

– Всесильный султан говорит о страдании, как простой смертный, – заметила Малика-Хатун.

– У меня такое же сердце, как и у всех. Разве тебе не ведомо страдание?

– Я слабая женщина.

– Почему-то наша беседа никак не примет нужное направление. То мы говорим о твоем муже, то о страдании.

– Бывшем муже, – поправила Малика-Хатун. – А вот и вино.