Хаджи

Хаджи Ибрагим швырнул первый факел в траву и бросился на землю. Его люди один за другим подбегали к периметру, и каждый швырял свой факел в сторону нападающих. Через несколько секунд ворчанье огня перешло в рев, и огромное пламя рванулось к небе-сам. Над холмом пронесся ветер, почти мгновенно сдув пламя вниз к нападающим. Один за другим вспыхивали человеческие факелы, и проклятья сменились ужасными воплями. Люди прыгали вверх и вниз, земля превратилась под их ногами в пекло. Одни попадали на землю, давясь от едкого черного дыма, другие скатывались вниз, пытаясь опередить вал огня. Пламя настигало их, заставляя в панике разбегаться. За пару минут двадцать пять человек сгорели или задохнулись насмерть. Еще сотня получила тяжелые ожоги.

Остальные, ошеломленные мгновенным разгромом, заковыляли обратно к Факиму, убежищу Баб-эль-Вад. С рассветом они начали входить в узкую теснину в нескольких ми-лях от Факима, едва держась на ногах от усталости.

Особый ночной отряд, проделав жуткий форсированный марш, прибыл к теснине несколькими часами ранее и был развернут в засаде. Тех, что остались в живых после Та-бы, теперь встретила пара пулеметов, установленных так, чтобы искрошить всякого, по-павшего под их перекрестный огонь. Оставшиеся в живых после первого залпа побросали свое оружие и разбежались по холмам, чтобы никогда больше не возвращаться к боевым действиям.

Глава тринадцатая

Октябрь 1937 года

Канцелярия Вакф служила Великому муфтию Иерусалима штаб-квартирой. Она на-ходилась возле большой рыночной площади, известной под названием Гарам эш-Шариф, бывшей Храмовой горой Соломона и Ирода. На Гарам эш-Шарифе находилось главное исламское сооружение - Наскальный Купол, доминировавшее над всем остальным в Ие-русалиме. Величественному куполу было тринадцать веков. Это было место жертвы Ав-раама, святая святых еврейского Храма, и местоположение камня, с которого Мохаммед совершил свой легендарный прыжок на небо. В его тени примостилась маленькая копия Наскального Купола, известная как Цепная мечеть, послужившая моделью для более крупных сооружений. Цепную мечеть муфтий объявил своей личной молельней. По не-сколько раз в день он приходил сюда из канцелярии для отправления духовных потребно-стей.

Скрестив ноги, он сидел на молельном коврике в размышлении.

- Ваше преосвященство! - раздался голос из тени позади него.

Муфтий медленно открыл глаза и вышел из транса.

- Ваше преосвященство! - повторил голос, отражаясь эхом от мраморных стен.

Муфтий обернулся и увидел Густава Бокмана, нелепо одетого арабом.

- Разве вы не видите, что я молюсь!

- Немедленно уходите, - сказал Бокман. - Англичане окружают ваш совет и всех ваших командиров. Есть ордер на ваш арест.

Ворча, муфтий поднялся на ноги и в замешательстве оглянулся по сторонам.

- Побыстрее, - сказал Бокман, - и спрячьтесь.

Они оба побежали из мечети через Гарам эш-Шариф к другому большому зданию - мечети Аль-Акса, вошли и быстро направились по узкой каменной лестнице в потайные пещеры под зданием. Плесень веков смешивалась с запахом пороха, который держали здесь для бунта.

- Не уходите, пока я не вернусь, - велел Бокман.

Прошли день и ночь, прежде чем немец вернулся с узлами. Он принес хлеб и питье, принадлежности для бритья и одежду.

- Что там делается?

Бокман стал бормотать длинный список задержанных. Некоторым вожакам удалось сбежать, но сети были раскинуты по всей стране. По слухам, англичане намерены отпра-вить их на корабле на Сейшельские острова, где-то в Индийском океане.

- Сукины дети! - воскликнул хаджи Амин.

- У нас корабль на якоре в Яффо, - сказал Бокман. - Оставайтесь здесь до арабской субботы, когда в Аль-Аксе будут тысячи почитателей. Это лучший шанс вызволить вас отсюда.

- Не люблю эту темницу.

- Вам нельзя выходить. Во всем Старом Городе патрули. За всеми воротами тща-тельно следят.

Бокман велел муфтию сбрить бороду и надеть принесенную им одежду - белое одея-ние, которое мусульманки надевают к пятничной молитве.

В субботу Гарам эш-Шариф наводнили двадцать тысяч верующих. Молитвы прерва-лись в полдень, и людской поток вылился в узкие переулочки Старого Города, где обнаружить человека крайне трудно. Хаджи Амин аль-Хуссейни, спрятавшись в толпе жен-щин, выходивших из Дамаскских ворот, легко проскользнул мимо внимательного взгляда англичан.

Потом его спрятали в корзине среди таких же корзин с помидорами, предназначен-ными для отправки в порт Яффо; оттуда он отправился на германском грузовом пароходе и по берегу в Бейрут, а затем в Дамаск. В Дамаске хаджи Амин перегруппировал своих людей и продолжал оттуда руководить мятежом в Палестине.

Особые ночные отряды Орда Уингейта твердо установили новые правила новой эры. Нельзя сказать, что только они одни отражали арабский мятеж, но они определенно оса-дили рвение бунтовщиков. Время безнаказанных арабских ночных набегов миновало на-всегда. Особые ночные отряды расширяли свои операции, перейдя границу с Ливаном и лишив бандитов их убежища. Арабские нападения стали выдыхаться.