КГБ в русской эмиграции

С моими оценками можно соглашаться или нет, но ведь здесь, в Америке, свобода слова.

После этого интервью мне позвонили некоторые русские американцы и с тревогой в голосе сказали, что Америка хочет дружить с Россией, а я нагнетаю страсти. По их испуганным интонациям чувствовалось, что они выражают не только свое мнение.

Действительно, Америка рассчитывает на Россию. В частности, на то, что она поможет Америке своим сильным влиянием в исламском мире. Но ведь Россия и сама наполовину исламская страна! Если она станет слишком активно помогать «неверным» американцам, ее исламским друзьям это может не понравиться.

А между тем, Москва активно работает против оставшихся независимыми «осколков» Русской Зарубежной Церкви. Подсылает к нам агентов, разжигает расколы. И, кажется, никого вокруг это не волнует.

(Опубликовано: портал Credo.ru, 2010 год)

Священник и разведчики

По решению правительства объединенной Германии в 1990 году все исторические русские храмы на территории бывшей ГДР подлежали возвращению Русской Зарубежной Церкви. Но архиепископ Берлинский и Германский Марк (Арндт), позднее сыгравший ключевую роль в присоединении своей Церкви к Московской патриархии, не принял ни одного из этих храмов. Более того, ему удалось хранить эту тайну почти 20 лет, и лишь сегодня понемногу становится достоянием гласности информация о тех событиях.

Мне о них стало известно от епископа Верненского и Семиреченского РИПЦ Иринея, временно управляющего Западно-Европейской епархией того «осколка» РПЦЗ, который оказался в юрисдикции Архиерейского Синода РИПЦ. Епископ Ириней сейчас как раз совершает поездку по приходам Германской епархии.

В 1999 году он был назначен настоятелем храма св. Симеона Дивногорца в Дрездене, который уже много лет составлял предмет спора между РПЦ МП и РПЦЗ. Тогда епископ Ириней ещё был протоиереем Германской епархии Русской Зарубежной Церкви Владимиром Клипенштейном. Выходец из семьи русских немцев, он приехал в Германию из Казахстана, куда его семья была сослана Сталиным в начале Второй мировой войны. По прибытии в Дрезден о. Владимир с удивлением обнаружил, что храм, куда его назначили, по-прежнему занят Московской патриархией, захватившей в 1945 году все русские храмы Восточной Германии. Нового настоятеля туда даже не пустили.

Недолго думая, он обратился в ратушу, где ему всё объяснили с немецкой чёткостью:

—Закон на вашей стороне. Храм ваш, можете его занимать. Если будут препятствия, пришлём в помощь наряд полиции...

О. Владимир Клипенштейн обнаружил в архиве ратуши огромное число документов Зарубежной Церкви. Среди них были протоколы заседаний приходских советов, изъявлявших желание вернуться «в родную Зарубежную Церковь», и покрытые затем завесой молчания. Да и долго работать в дрезденском архиве о. Владимиру не пришлось...

Когда, радостный, он позвонил архиепископу Марку, своему правящему архиерею, реакция последнего оказалась абсолютно неожиданной и, на первый взгляд, неадекватной. Марк раздражённо закричал:

—Я готов повеситься из-за ваших действий!

—Но где же тогда мне служить? - удивился о. Владимир.

—Снимайте квартиру и служите на дому! - вновь прокричал знаменитый своим аскетизмом архиепископ Марк.

Странно: именно он назначил о. Владимира настоятелем храма, а теперь не позволяет входить в него! Где же логика?

Как человек, знающий эту систему изнутри, я имею все основания сказать: именно нелогичность поведения и выдаёт порой агентов КГБ на Западе. Ведь им приходится действовать не по своей воле, а по приказам Лубянки, порой довольно глупым, исходящим от некомпетентных людей, партийных назначенцев. Иной раз агентам приходится совершать поступки, которые им явно невыгодны и даже несут гибель или ведут к их разоблачению. Ведь, как правило, они работают по определенной «легенде» - и, например, лицо, «залегендированное» как архиерей, по идее, обязано заботиться о своей епархии и укреплять ее, а приказы поступают прямо противоположные. Между прочим, в каждом годовом плане работы с агентом КГБ, коих немало можно почитать в архивах Лубянки, обязательно присутствует такая графа: «Легендирование действий агента». Порой содержимое этой графы занимает сотни страниц.

Однако в нашем случае человек заявил всё открытым текстом: не сметь покушаться на интересы Московской патриархии, хотя тогда, в девяностые годы, перспектива объединения РПЦЗ с нею была еще весьма и весьма спорной и туманной. Такое поведение на языке КГБ называют «вредительским». В Минской школе контрразведки, где я учился в конце семидесятых годов, нас наставляли: подрыв изнутри - это вредительство, извне - диверсия. Диверсант проникает извне, а вредитель маскируется «внутри коллектива».