КГБ в русской эмиграции

Однако есть и другой путь: перейти под Московскую Патриархию, оставив храмы себе и ограничившись лишь поминанием Алексия Второго. Но вместе с этим поминанием чекисты начнут замену приходских советов. Работа эта архилегкая в условиях западной расслабленности и всеобщей доверчивости. КГБ же в этом набил руку за семьдесят лет.

Работа с приходскими советами пойдет споро. Патриотов завербуют, колеблющихся подкупят, слишком умных убьют. А из России подкатит волна ложных эмигрантов, перед которыми разведка поставит цель пробиваться в приходские советы. Если там сейчас и тысяча долларов считается крупной суммой, то московские гости будут вносить десятки тысяч.

В итоге приходские советы проголосуют за присоединение храмов к Москве.

А что касается лже-эмигрантов, то их и сейчас уже много. Я с удивлением обнаружил это, приехав в Америку. Эти люди были присланы для разложения эмиграции изнутри. Их работа дает плоды.

Недавно здесь, в Америке, я познакомился с одним из священников Зарубежной Церкви. Как водится, первым делом спросил, под чьим омофором он пребывает - митрополита Лавра или Виталия.

- Пока под Лавром, а там посмотрим, - отвечал он.

Все громче слышны разговоры о расколе. В случае унии с Москвой одни приходы перейдут к митрополиту Виталию, другие - в Российскую Православную Автономную Церковь. Она гонима в России, что придает ей авторитет за рубежом. Многие приходы и монастыри присоединяются к ней. Появилась даже пословица: «Зарубежная Церковь сейчас находится в Суздале».

И всю эту бучу в тихом эмигрантском болоте подняло КГБ! Как бы ни развивались события дальше, все ему будет на руку. КГБ играет с Зарубежной Церковью в беспроигрышную игру. То ли слившись с Москвой, то ли распавшись в расколе, она все равно перестанет существовать. Исчезнет единый духовный центр русской эмиграции. Одним потенциальным политическим противником у Путина станет меньше. Для чего и затевалась операция «Зарубежная Церковь».

Произойдет то, что уже было в истории России: белые ушли, красные пришли. Наследники большевиков разрушат последний, чудом сохранившийся институт царской России.

2. Ушла ли безбожная власть?

7 ноября у нас, в вашингтонском Свято-Иоанно-Предтеченском соборе, епископ Михаил Бостонский служил панихиду по убиенным от безбожной власти. Я представил, каким торжественно-мрачным диссонансом служила она в течение семидесяти лет тому безудержному веселью, которое лилось в этот день в Советском Союзе и странах- сателлитах. Миллионы людей откровенно радовались, и только одни эмигранты поминали своих погибших.

Потом епископ Михаил сказал проповедь о том, что безбожная коммунистическая власть, к счастью, окончательно ушла в прошлое.

В том, что это не так, каждый мог убедиться, уже перейдя в церковный зал, где предстояла встреча с епископом. Там, на доске объявлений, висел рекламный плакат Ансамбля песни и пляски Российской армии имени Александрова. Того самого, который написал нынешний сталинский гимн, называвшийся первоначально Гимном партии большевиков. Этот гимн и поет сейчас новая Россия.

Рекламный плакат был испещрен красными флагами. Российская армия в нем была названа Красной, - той самой, которая плодила жертв недавно отзвучавшей панихиды. А на самом видном месте красовался герб, но совсем не двуглавый орел, а «сер- пасто-молоткастый», советский. Ансамбль песни и пляски - подразделение Министерства обороны. Рекламный листок мог быть утвержден только им. Какое еще нужно свидетельство возвращения России к советскому прошлому?

Многим эмигрантам неясно, что случилось с безбожной властью: ушла она или осталась? С одной стороны, ее уже похоронили, а с другой - все ее люди и сейчас во власти. Начиная от Путина.

Они перестали бы таковыми быть, если бы покаялись. Но они и не собирались этого делать! Наоборот, в нынешней России восхваляется все советское. И суд над КПСС в 1991 году захлебнулся под тяжестью мощного коммунистического лобби. И русский народ не покаялся в убийстве царской семьи. И Московская Патриархия не покаялась в сотрудничестве с КГБ и работе на коммунистов. Никто в. России ни в чем не покаялся за исключением горстки интеллигентов в начале девяностых годов.

Но они были атеистами. Церковное же покаяние принес, по-моему, один только я. А потом объявил об этом с телеэкрана, в программе «Совершенно секретно», призвав всех своих коллег-чекистов к покаянию перед Господом.

На следующий день мой телефон взорвался от звонков.

- Нам не в чем каяться! - кричали взбешенные голоса, и старческие, и молодые.

В итоге мне пришлось бежать в Америку, спасаясь от мести бывших коллег. Такое вот покаяние принесла Россия. А между тем многие эмигранты исходят из того, что какое-то покаяние все же было.