КГБ. Последний аргумент

И тогда Коршунов вновь пошёл на приступ, стал названивать в театр Моссовета, где трудилась Раневская, чтобы, значит, встретиться с нею и формально узаконить состоявшуюся вербовку отбором подписки о добровольном сотрудничестве, неразглашении и т. д. Ну, в общем, соблюсти все формальности.

Однако каждый раз выяснялось, что Фаина Георгиевна не может с ним встретиться либо по причине своей занятости, либо состояния здоровья – то она готовится к премьере, то у неё сплин, то насморк.

Когда же наконец в телефонной трубке он услышал её воркующий голос, очень доверительно сообщивший ему, как коллеге и товарищу по борьбе, что у неё начались какие-то «критические дни», и поэтому она просит вновь перенести свидание, он рассвирепел и в сердцах бросил ей что послезавтра приедет к ней домой, в новую отдельную квартиру, для окончательного расчёта. Не знал молодой лейтенант с начальным школьным образованием, с кем столкнула его судьба, и какой прожжённой бестией оказалась обхаживаемая им «кандидат на вербовку»!

…На следующий после разговора Коршунова с Раневской день, рано утром, в приёмной КГБ при Совете Министров СССР появился некий мужчина с испитой рожей неопределённого возраста – от пятнадцати до восьмидесяти пяти – и попросил принять от него заявление.

Настаивал, чтобы оно было обязательно зарегистрировано, потому как дело чрезвычайной государственной важности…

Коллективное заявление жильцов высотки на Котельнической набережной, где уже месяц проживала Раневская, через час лежало на столе у Грибанова, потому что ему и было адресовано.

В своём обращении квартиросъёмщики (всего десять подписей), проживавшие над квартирой Раневской, просили органы госбезопасности разобраться с некой артисткой (фамилия Раневской в заявлении не указывалась), которая ночи напролёт вопит о происках империалистических разведок. Рассуждает, как разделается с ненавистными супостатами, и какую Кузькину мать она им покажет, едва только её примут в органы госбезопасности внештатным сотрудником.

Через час Коршунов стоял по стойке «смирно» в генеральском кабинете. Грибанов отдал ему заявление со словами:

«На Фаине поставь крест, ищи кого-нибудь другого… Молчащего во сне. Всё! Свободен!»

По прошествии некоторого времени Коршунову от агентуры, окружавшей Раневскую в театре им. Моссовета, стали известны подробности создания пресловутого «коллективного заявления».

Артистка за две бутылки водки соблазнила на эту акцию сантехника из ЖЭК, того самого заявителя с испитым лицом. В общем, наш поезд проследовал дальше без Раневской…

– А квартира, товарищ генерал-майор? – хором воскликнули курсанты.

– Квартира осталась Раневской! Как сказала бы артистка, перефразируя свой собственный афоризм об отношении больного и медицины: «Если прославленная артистка очень хочет жить в элитном доме, то КГБ бессилен!»

Впоследствии Фаина Георгиевна, приглашая коллег – среди них было немало наших агентов, которые по ней и работали, что для неё секретом не являлось – на чашку чая в свою новую квартиру на Котельнической набережной, ещё долго вспоминала общение с Коршуновым. Как бы оправдывая свой дьявольски изощрённый трюк с «коллективным заявлением», неизменно повторяла:

«Девочки, вы должны меня понять. Я отказала гэбэ лишь по одной причине. Дать органам много я не могу, а мало мне совесть не позволяет – проклятое воспитание!»

Вот после такого её фортеля Олег Михайлович и принял решение срочно заменить Фаину Георгиевну…

Слава Богу, не скудеет земля русская красивыми умными женщинами! Нашли! Ларису (Лору) Кронберг-Соболевскую, разведённую актрису, которой предстояло сыграть в своей жизни главную, а в жизни посла Франции – роковую роль.

И она её исполнила с блеском. За что была награждена генералом Грибановым роскошными швейцарскими часами, выполненными из золота и бриллиантов. А ваш покорный слуга, – Козлов пальцем ткнул себя в грудь, – получил орден Красной Звезды!

Семинар второй. Руководитель генерал-майор Кудрявцев В. П.

– Уважаемые товарищи курсанты! На предыдущем занятии вы узнали, как реализуется операция под общим названием «медовая ловушка». Сегодня вам предстоит узнать подробности реализации аналогичного мероприятия, под кодовым названием «медовый капкан». Замечу, что по сути своей они сходны – всё сводится к обольщению объекта оперативной разработки. Различие лишь в том, что в первом случае в главной роли выступает женщина – «ласточка», а во втором – агент мужчина, на оперативном слэнге – «ворон».