КГБ был, есть и будет. ФСБ РФ при Барсукове (1995-1996)

Да и позже соборность рассматривали в связи с православием. «Мы развиваем Соборное движение с благословения Русской Православной Церкви, — рассказывал Вячеслав Клыков. — Земский Собор проводится совместно с Поместным Собором Православных церквей при благославлении и при участии Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси».

14.3.3. «Пристрастные критики механизмов русской соборности, — писал митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн, — постоянно забывают о самобытной исключительности российской истории, о неповторимом пути становления Русского государства, которому сплошь и рядом приходилось решать задачи, значительно отличающиеся от тех, что стояли перед западноевропейскими соседями. Будучи огромной евроазиатской державой, Россия, заключая в себе многоцветие различных национальных культур и одновременно являясь главной хранительницей святынь православной церковности, не могла позволить себе западного „плюрализма“, грозящего её ужасами неминуемого распада. Неприемлемы оказались на российской почве и европейские политические механизмы, по сути являвшиеся лишь правовым оформлением процесса борьбы за власть среди элитарных сословно-политических группировок».[619]

На самом деле, последнее предложение верно отражает суть демократии — оформление, если сказать откровеннее — прикрытие власти определённой группировки. Но критиковать легче, чем предлагать позитив. Хотя аргументы об огромной евразийской державе подкупают если не своей убедительностью, то своей привлекательностью. Впрочем, хотя бы чисто формально, они верны, ибо Россия, действительно, большая и именно евроазиатская держава.

Так ли хороша собой соборность? Тот же митрополит Иоанн далее писал, продолжая противоставление её демократии: «Напротив — всенародное мировоззренческое единство, необходимость прочного единения власти с народом, общенациональное сплочение в деле державного строительства стали для России первостепенными условиями её выживания среди враждебных иноверческих соседей, в суровых условиях многочисленных внешних и внутренних угроз. Вот почему так строги соборные правила, требующие от народных представителей достижения полного единодушия в важнейших, принципиальных вопросах общественной и государственной жизни, причём единодушия искреннего, основанного на их глубинной мировоззренческой общности и духовного родства, а не на силе и принуждении…».[620]

Вот мы и нашли одно отличие — единодушие в принятии решения. Единодушие хорошо, но мы к середине 90-х годов уже привыкли к плюрализму и голосованию.[621] Заметим, что эта привычка голосовать по поводу и без поводу подспудно отвергает желание находить общее разумное решение. Проголосовать оно проще, чем искать истину в споре (тем более, что, как показывает практика, в споре части рождается конфликт, а не истина[622] ).

Проголосовали и мнение большинства приняли за истину. Все просто и понятно. Банально, как то, что дважды два является четыре. Но всегда ли правильно сводить поиск истины к примитивной части математики? Вот в чем проблема.

Однако как найти единодушие? Видимо, при существующем способе формирования представительных органов власти это не возможно, если не вернуться к коммунистическим временам, когда было видимое единодушие, но не было подлинного. Тогда представительные органы просто создавали видимость демократии в стране. Это было дешевле, чем постсоветской России, но бессмысленно с точки зрения управления страной. Зачем нужен парламент, который только штампует решения? Наивный вопрос. Конечно, для видимости демократии.

О другом отличии соборности высказался в 1996 году известный скульптор Вячеслав Клыков, отметивший: «У русского народа с 1917 года не было и нет национального инструмента волеизъявления. Референдумы, голосования — из тех же самых ложных понятий, которыми были подменены понятия истинные. Это эрзац. Русский народ имеет неотъемлемое право использовать свой исторически проверенный инструмент государственного строительства — Земский Собор. Собрать его по сословно-профессиональному признаку от всех земель».[623] Вот именно в этом и есть ещё одно отличие Собора от нынешней Государственной Думы. Тут уже кое-что вырисовывается.

Хотя, следует отметить, что идея соборность гуляла в основном в головах умников от патриотического движения. Массам населения она мало известна и не особенно понятна. Но другой альтернативы демократии вообще нет, если не считать полного отсутствия какого-либо представительного органа и установление неограниченной монархии. Что в рассматриваемый период не было особенно популярным, но постепенно и очень медленно идея монархии становилась понятной людям. Впрочем, о монархии разговор будет в следующей книге.