КГБ

Меркадер тоже рассчитывал убить свою жертву одним ударом по затылку и исчезнуть до того, как будет обнаружено тело. Пока Троцкий сидел за своим столом в кабинете, читая статью, Меркадер вынул из кармана ледоруб, закрыл глаза и изо всех сил обрушил его на голову Троцкого. Однако Троцкий не умер в ту же секунду. Он издал «ужасающий, пронизывающий крик» («Я буду слышать этот крик, — сказал позже Меркадер, — до конца моих дней»), повернулся, вцепился зубами в руку убийцы и, прежде чем его оставили силы, успел схватиться за ледоруб. Он умер в больнице на следующий день, 21 августа 1940 года.

В вышеупомянутом досье из архивов КГБ убийство описано в мельчайших подробностях. Там говорится, как позднее вспоминал Петров, что смертельный удар был нанесен широким, а не заостренным концом ледоруба. Меркадер был приговорен к двадцати годам заключения. Его мать и Эйтингон бежали в Советский Союз по заранее подготовленному маршруту. В Москве сеньору Меркадер принял Берия, она была представлена Сталину в Кремле и награждена орденом Ленина. Через несколько лет ее стала мучить совесть. Она говорила представителю Компартии Испании в штаб-квартире Коминтерна:

«Я им (НКВД) больше не нужна… Меня знают за границей. Меня опасно использовать. Но они также знают, что я больше не та женщина, какой была прежде… Каридад Меркадер это не просто Каридад Меркадер, а худшая из убийц… Я не только ездила по всей Европе, разыскивая чекистов, покинувших рай, для того чтобы безжалостно убивать их. Я сделала даже больше этого!.. Я превратила, и сделала это для них, в убийцу моего сына Рамона, сына, которого я однажды увидела выходящим из дома Троцкого, связанного и окровавленного, не имеющего возможности подойти ко мне, и я должна была бежать в одном направлении, а Леонид (Эйтингон) в другом. «

Рамон Меркадер сохранял свою веру в сталинизм в течение всего срока заключения. В глазах истории, как он говорил, он будет солдатом мировой революции, оказавшим рабочему классу огромную услугу, избавив его от лидера, вставшего на курс предательства. Если бы Меркадер назвал себя или рассказал о своих связях с НКВД, его могли бы выпустить под честное слово. Но он отказался и отсидел все положенные ему двадцать лет. В 1960 году Меркадер вышел из тюрьмы, переехал из Мексики на Кубу, а затем транзитом через Чехословакию прибыл в Россию. Когда он подал заявление с просьбой о приеме в КПСС, ему было отказано. Вне стен КГБ в послесталинскую эпоху Меркадер превратился в постыдное напоминание о параноидальном прошлом.

Глава VI Служба радиоперехвата, внедрение агентов и «великолепная пятерка» из Кембриджа (1930—1939)

Среди многочисленных портретов героев советской разведки в «комнате памяти» Первого главного управления лишь один принадлежит человеку, который не был офицером НКВД. Это единственное исключение — генерал Ян Карлович Берзин, командовавший отрядом ЧК во время Гражданской войны, но более всего известный как начальник советской военной разведки (в те годы Четвертое Управление Генерального Штаба, позднее ГРУ, Главное Разведывательное Управление) в период с 1924 по 1935 год. Берзин родился в Латвии в 1890 году, подростком вступил в революционное подполье, провел несколько лет в тюрьмах и на каторге в Сибири. В 1919 году он работал в недолговечном Советском правительстве в Латвии. В начале карьеры Берзина в военной разведке его ближайших соратников, биография многих из которых напоминала биографию самого Берзина, называли «латышской фракцией» — точно так же, как в течение некоторого времени основные помощники Дзержинского были известны как «польская фракция». В 1935 году Берзина отправили на Дальний Восток в качестве армейского командира, в августе 1936-го отозвали в Москву, где он получил назначение руководителя советского военного представительства при республиканском правительстве Испании. Годом позже, в разгар репрессий, ему было приказано вернуться в Россию, где он и был ликвидирован.