КГБ

«Я намереваюсь отдать все свои слабые силы делу Ленина. Я хочу продолжить борьбу, потому что лишь наша победа — победа пролетарской революции освободит человечество от капитализма, а СССР от сталинизма. Вперед к новым битвам! За (троцкистский) Четвертый Интернационал!»

Полтора месяца спустя, 4 сентября, изрешеченное пулями тело Порецкого было найдено на шоссе близ Лозанны в Швейцарии. Шпигельглас заманил Порецкого в ловушку с помощью друга семьи Порецкого, некой Гертруды Шильдбах, еврейки-коммунистки, бежавшей от нацистского режима. Шильдбах написала Порецкому письмо, сообщив, что ей срочно нужен его совет. Она встретилась с Порецким и его женой в кафе в Лозанне. Правда, Шильдбах не нашла в себе сил до конца следовать инструкциям НКВД и передать жене Порецкого коробку шоколадных конфет, отравленных стрихнином (позднее эта коробка была найдена швейцарской полицией). Однако она тем не менее сумела заманить Порецкого на тихую дорогу, где его в упор расстрелял из автомата наемник НКВД Ролан Франсуа Росси (он же Аббиа). В последний момент Порецкий понял, что его заманивают в ловушку. Когда полиция нашла тело Порецкого, в кулаке у него был зажат клок седеющих волос Шильдбах. НКВД пыталось направить полицию по ложному следу, прислав анонимное письмо, в котором сообщалось, что убитый занимался международной контрабандой оружием. План не удался. Хотя и Росси, и Шильдбах удалось бежать, об их участии в убийстве швейцарская полиция узнала от любовницы Росси. В брошенном Росси чемодане полиция обнаружила подробный план жилища Троцкого в Мексике.

Следующей жертвой «мобильных групп» НКВД стал глава белогвардейского РОВС генерал Миллер. В декабре 1936 года начальник И НО Слуцкий лично прибыл в Париж для того, чтобы начать подготовку похищения Миллера. Он обратился к Кривицкому, резиденту в Нидерландах, с просьбой рекомендовать двух агентов, способных выступить в роли немецких офицеров. Кривицкий понял смысл этой просьбы лишь восемь месяцев спустя, когда был похищен Миллер. 22 сентября 1937 года Миллер исчез, похищенный, как и семью годами раньше Кутепов, прямо среди бела дня на одной из парижских улиц. Однако в отличие от Кутепова он оставил записку своему генеральному секретарю генералу Кусонскому, которую надлежало вскрыть на тот случай, если он не вернется. В записке указывалось, что у Миллера была назначена на 12.30 встреча с генералом Скоблиным и что они должны были встретиться с двумя «немцами», военным атташе из соседней страны и сотрудником посольства в Париже. Таким образом, Скоблин был разоблачен как агент НКВД. Вечером того же дня вице-президент РОВС генерал Кедров и генерал Кусонский послали за Скоблиным. Когда он прибыл в штаб-квартиру РОВС, его спросили, куда отправился Миллер. Не зная об оставленной Миллером записке, тот отрицал, что вообще видел Миллера в тот день. Тогда Кедров и Кусонский предъявили записку. Скоблин продолжал отрицать, что встречался с Миллером. Кедров и Кусонский настояли на том, чтобы Скоблин отправился с ними в полицейский участок. На лестнице Скоблин оттолкнул их, сбежал вниз и исчез. Догнать его преследователям помешала темнота в подъезде. К тому моменту, когда они выбежали на улицу, Скоблина и след простыл. Из Парижа он бежал в Испанию, где, видимо, и был ликвидирован НКВД. Его жена Надежда Плевицкая предстала перед судом в декабре, была признана виновной в сообщничестве при похищении и осуждена на двадцать лет каторги. Она умерла в тюрьме в сентябре 1940 года.

На процессе Плевицкой обвинитель заявил, что, по данным следствия, проведенного сыскной полицией, Миллера отвезли в здание советского посольства, где он был умерщвлен, после чего тело было помещено в большой сундук и доставлено на грузовике фирмы «Форд» на советское грузовое судно, ожидавшее в порту Гавра. Несколько свидетелей видели, как сундук грузили на борт судна; находившийся под действием сильных наркотических веществ Миллер был жив. В отличие от Кутепова он пережил путешествие в Москву. Там его подвергли допросам с применением пыток, тайно судили и расстреляли. Однако даже допросы и ликвидация Миллера не смогли убедить Центр, что Белая гвардия больше не представляет сколько-нибудь серьезной опасности. Когда записи, сделанные Сергеем Третьяковым с разговоров в штаб-квартире РОВС после похищения Миллера, не обнаружили следов новых серьезных заговоров против Советской власти, в Центре решили, что Третьяков (работавший под псевдонимом Иванов), по всей видимости, присоединился к заговорщикам. Из Центра в парижскую резидентуру пришла телеграмма: «Мы считаем, что Иванов обманывает нас и вместо истинных разговоров передает нам чистые выдумки». На самом деле именно Центр сам себя обманывал, придумывая все новые несуществующие заговоры.