Кэш

Горелов понял, что нужно действовать очень быстро. Сначала он решил привлечь редакцию и подполковника к уголовной ответственности за клевету, но решил, что это сильно затянет дело. Возможно, на несколько месяцев. И всё это время гнусная заметка будет оставаться не опровергнутой и давать его недоброжелателям и завистникам повод для злорадства. А недоброжелателей и завистников у него, как у всякого успешно человека, было достаточно. Хватит гражданского иска о защите чести, достоинства и деловой репутации с опубликованием извинения в газете и с возмещением морального ущерба в пять миллионов рублей. Это можно организовать гораздо быстрей. Он не сомневался, что суд удовлетворит иск. У них нет никаких доказательств. Ни одного! Собственноручное письмо тюремщика? Засуньте его себе в задницу!

Через две недели в Краснопресненском мировом суде Москвы, по месту нахождения газеты «Мой день», состоялось рассмотрение иска Горелова к редакции газеты и к подполковнику Прокопенко. Никогда еще тихий мировой суд не видел столько журналистов и телевизионщиков, небольшой зал заседаний был набит до отказа. Интересы истца представлял член московской Гильдии адвокатов Рубинштейн, однокурсник Горелова по Московской юридической академии, часто выступавший на стороне мэра Лужкова в его многочисленных тяжбах со СМИ и ни одного дела не проигравший. Он сразу сказал:

— Не о чем беспокоиться. У них нет ни одного шанса. Я вообще удивляюсь, как они тиснули эту заметку. Не иначе, как проплатили. У кого-то на тебя большой зуб.

От газеты был сам главный редактор, довольно молодой человек какой-то скользкой наружности с бегающими глазами. Уже по одному его виду можно было понять, что за хорошие бабки он напечатает что угодно, только давай. Интересы ответчика представляла юрист редакции, симпатичная молодая женщина, похоже — недавняя выпускница юрфака. Горелову даже стало жалко её: вот уж повезло этой пигалице ввязаться в безнадежное дело.

— Рассматривается иск о защите чести и достоинства, — объявила судья, сухопарая дама лет сорока, немного смущенная обилием телекамер и направленных на неё фотообъективов и потому державшая себя строго официально. — Истец — гражданин Горелов Василий Афанасьевич. Ответчики — редакция газеты «Мой день» и гражданин Прокопенко Иннокентий Иванович. Истец утверждает, что заметка «Нам пишут из Дегунина» содержит злостную бездоказательную клевету, порочащую его честь, доброе имя и деловую репутацию. Ответчик, почему вы опубликовали эту заметку?

— Ваша честь, редакция считает своим журналистским долгом поддерживать постоянную связь с читателями, — ответила пигалица. — Мы часто публикуем читательские письма. Это письмо показалось нам важным, поднимающими острые проблемы общества.

— Вы проверяли факты перед публикацией?

— Мы запросили в Мурманском управлении ФСИН характеристику на подполковника Прокопенко. Она была в высшей степени положительной. Он человек прямолинейный, честный.

— Это всё?

— Нет. Редакция командировала в Дегунино своего корреспондента. Он встретился с автором письма и записал разговор с ним на диктофон. Гражданин Прокопенко повторил всё, о чем написал в письме. Аудиозапись и расшифровка могут быть предоставлены суду и приобщены к делу.

Вмешался Рубинштейн:

— Если Прокопенко рассказал только то, что написал в письме, зачем нам тратить время? Имеются ли у ответчика доказательства того, что в заметке есть хотя бы доля правды? Мой клиент — человек публичный, авторитетный в профессиональном сообществе, член Общественной палаты. Мы создаем опасный прецедент. Так можно оболгать и опорочить любого общественного деятеля, который кому-то не понравился. Этот суд должен стать предупреждением безответственным клеветникам.

— Ваша честь, прошу пригласить свидетеля, который поможет суду разобраться в существе дела, — заявила пигалица.

— Кто этот свидетель?

— Подполковник Прокопенко Иннокентий Иванович. Он специально приехал на суд и ждет в коридоре.

— Ваша честь, протестую! — возразил адвокат.

— Почему?

— Бесполезная трата времени.

— Протест отклонен. Пригласите свидетеля.

Подполковник Прокопенко невозмутимо прошествовал по узкому проходу между телекамерами и водрузился на трибуну, которая сразу показалась хлипкой под его грубой фигурой. Он был в парадном мундире, в тугом галстуке, как бы немного мешающим ему дышать, отчего он время от времени вертел тяжелой бритой головой. На Горелова, сидевшего рядом с адвокатом, он взглянул равнодушно, мельком, и было непонятно, узнал он его или не узнал.

— Свидетель, назовите себя, — обратилась к нему судья.

— Прокопенко Иннокентий Иванович, 1964 года рождения, проживаю в деревне Дегунино Мурманской области. Женат, трое детей, жена домохозяйка. Что еще?

— Достаточно. Кем вы работаете?

— Начальник исправительной колонии номер шесть.

— Знакомы ли вы с истцом Гореловым?

— Да, однажды встречались.

— Вы можете его узнать?

— Конечно, вон он сидит.

— Расскажите, при каких обстоятельствах вы встречались с гражданином Гореловым.

— Я об этом всё написал. И уже рассказывал корреспонденту.

— А теперь расскажите суду.