Кесарево сечение

– Я ждал конца официоза. Теперь совсем другое дело, – пробурчал тот удовлетворенно. – А то аж в конце коридора слышно: "глубочайшую", "санкционировал", "отбыл"… Мне по секрету рассказали, что Валерий Алексеевич шнырял тут по всем нашим судам, совал нос во все дырки и вел провокационные разговоры. Он бы и дальше тут фигурировал, если бы не заполучил творческое наследие Калуци. А когда заполучил – только его и видели! На первом же подвернувшемся люггере удрал, даже скафандр по размеру не удосужился подобрать. И на все Внеземелье вещал в эфире, что ему везде жмет, а кое-где и колет.

Неожиданно в рубку, улыбаясь во весь рот и, по обыкновению, заполняя собой все доступное пространство, ввалился Эндрю Джонович. Увидев Асеева, он церемонно испросил у меня разрешение присутствовать, хотя, в сущности, уже и без всякого разрешения присутствовал с избытком. Я разрешил и представил его Асееву как своего помощника по безопасности.

– Ну и как у нас обстоят дела с безопасностью? – официально-насмешливо осведомился Асеев.

Он как-то весь подобрался, и я уловил в его лице некоторое напряжение. "Рефлекс!", – подумал я. Наверняка Асеев знал, что именно Карпентер безуспешно искал его по всему Приземелью. И наверняка между ними и раньше случались недоразумения. Наличие Эндрю Джоновича на борту всегда и везде настораживало членов экипажа. Хуже был только Сюняев – но последний был обычным стихийным бедствием, а Карпентер являлся верным признаком того, что начальство что-то пронюхало…

– Блестяще! – провозгласил Эндрю Джонович. – Ни одной подозрительной личности! Все лояльны, имеют подлинные документы и незапятнанные репутации. Сейчас принимают душ и переодеваются. Я собирался развлекать ваших дам, но мне доложили, что здесь предпринимают яд. Я тоже хочу принять участие в предприятии. И разделить участь.

Асеев расслабился и откинулся на спинку кресла.

"Еще один лингвист, черт бы их всех побрал! У этого иностранный со словарем…", – подумал я обреченно, и поинтересовался:

– А кто доложил?

– Вот он, – Эндрю Джонович ткнул пальцем в Бодуна. – Я его только что завербовал, и он мне сразу передал секретные данные по дислокации ядохимикатов.

Русские слова "лояльный", "яд" и "ядохимикаты" Карпентер любил, употребляя к месту и не к месту. Чем ему они так нравились, я понять был не в силах!

– Напротив, господин Карпентер, это я вас завербовал, – сладчайшим голосом пропел Бодун. – И как! Элементарный подкуп. И чем! Микроклизмами.

– No, no… It's unposible, – запротестовал Карпентер, втягиваясь в кресло. – Это была двойная игра – ловкий ход. Я прибыл.., как это говорят по-русски.., искоренять. Давайте начнем искоренять.

– Искоренять, так искоренять. Та-ак.., – Бодун деловито потер руки, открыл одну из принесенных плоских коробочек и показал присутствующим. Внутри, каждая в своем отделении, лежали маленькие прозрачные колбочки, наполненные золотистой жидкостью и закрытые колпачками. – Вино собственной лозы этого года в оригинальной упаковке!

– В самом деле? – заинтересовался я.

– Почти. Новейшая технология, ускоренный процес созревания.., – пояснил он туманно. – Но вино натуральное. И, кстати, упаковка – это закуска. А виноград произрастает в нашей оранжерее.

– Виноград-то вы прихватили, а вот где вы найдете солнце? – сказал я.

– Пошукаем, – меланхолично ответил Бодун. – Где-нибудь да отыщется… Вот этот комплект, – он протянул мне другую коробку, – я прошу передать Петру Яновичу лично. Маленький презент. Это, между прочим, коньяк, и Валерий Алексеевич его уже одобрил от имени Петра Яновича. А это, – он протянул третью, – такой же комплект для вашего капитана в знак признательности. Думаю, когда вы переместитесь на свой рейдер, ему будет приятно выпить за наше здоровье.

– Всенепременно передам ему ваше пожелание, – заверил я светским тоном. – Тем более, что он первым сообщил мне о рождении сына и дочери, и я ему обязан.

На лице Бодуна промелькнуло выражение озадаченности.

– Сына и дочери… Ты что же.., – он выразительно повел рукой из стороны в сторону, – на два фронта работал?

Я изобразил на лице смущение. Асеев сощурился, поскреб подбородок и бросил:

– У него близнецы. Он не разбрасывается, как некоторые, но концентрирует усилия на главном направлении. Зато и результат налицо.

– Да, – подтвердил я. – И крашеным блондинкам предпочитаю натуральных шатенок.

– Намек понял! – сказал Бодун. – Меня, конечно, засекли в вычислительном центре… Признаю, я, порой, был излишне неразборчив в связях. Теперь придется несколько остепениться. Возможно, оно и к лучшему… Все же возраст…

– Давно пора, – буркнул Асеев.

– Что ж, мои поздравления. – Бодун почему-то вздохнул и взял колбочку из коробки. – Предлагаю поднять бокалы за следующее поколение сотрудников славного сектора безопасности ГУКа.

Мы последовали его примеру.

– Однако! – произнес Эндрю Джонович смакуя вино. – Вы там у себя совсем неплохо устроились.

– Мы ведь тоже хотим жить полнокровной жизнью, – Бодун выдавил остатки вина себе в рот и подождав немного засунул туда же и колбочку.

– А кровь Александра Македонского вам не понадобится?