Кьеркегор

В «Понятии страха» Кьеркегор устанавливает двузначность, двуединство категории «мгновение», в которой «взаимно соприкасаются время и вечность» (6, 11—12, 90). С одной стороны, «лишь с мгновения начинается история», с другой — оно есть настоящее, вечное «теперь». Кьеркегор подвергает при этом критике «диалектику мгновения», как она изложена в платоновском диалоге «Парменид», который Гегель назвал «знаменитейшим шедевром платоновской диалектики» (16, 10, 171). Он отвергает эту доктрину как «диалектическое колдовство» (6, 11—12, 85), отождествляющее вечность с «мгновением» как временной категорией, тогда как, по его мнению, мгновение — это по сути дела «не атом времени, а атом вечности» (6, 11—12, 90). При всей своей мимолетности он «наполнен вечностью» (6, 10, 16).

Категория «мгновение» играет у Кьеркегора решающую роль в его понимании перехода в иное качество, скачкообразного возникновения нового. Толкование этого перехода как мгновения, определяемого свободным выбором, решением, с одной стороны, предотвращает рационально-логическое понимание скачка как перехода количественного изменения в качественное, а с другой — приобщает временное в человеке к вечному, ибо осуществляемый мгновенно свободный выбор есть, по убеждению Кьеркегора, дар божий: «Мгновение есть именно то, что не вытекает из обстоятельств, оно есть новое, вторжение вечности... Мгновение есть дар неба верующему...» (6, 34, 327). Эти слова взяты из последнего, десятого номера кьеркегоровского журнала «Мгновение», опубликованию которого воспрепятствовала смерть Кьеркегора.

В анализе «мгновения» патетическая «диалектика» Кьеркегора достигает своего предельного напряжения. Кьеркегору глубоко чужды душевный покой, инерция, равнодушие. Его стихия — беспокойство, волнение, страх и трепет, неудовлетворенность. Эта рефлексия беспокойного самосознания и есть то, что он называет «экзистенциальной диалектикой» и что многочисленные кьеркегороведы принимают за подлинную диалектику — за новую, противогегелевскую ее форму, разработанную Кьеркегором. Но так же, как и покой, «экзистенциальной диалектике» чужды историческое развитие, прогресс, возможность понятийного, логического выражения закономерности становления и единства противоположностей. «Экзистенциальная диалектика» не диалогична, а монологична, рефлективна, интровертирована, интроспективна. «Экзистенциальная диалектика» по самому замыслу своему не логична, а алогична, паралогична. Это даже не само познание,не психология, поскольку она не терпит обобщений, научной абстракции, объективности, понятийной фиксации. Покою она противополагает не движение как развитие, как историю, а беспокойство, сосредоточенное в мгновении, мимолетном и решающем.

Гегель предвосхитил эту форму сознания, описав ее в «Феноменологии духа»: «Это несчастное, раздвоенное внутри себясознание... Здесь налицо внутреннее движение чистогонастроения, которое чувствуетсебя само, но мучительно чувствует как раздвоение движение бесконечной тоски...»Это мышление, по словам великого диалектика, «остается диссонирующим перезвоном колоколов или теплыми клубами тумана, музыкальным мышлением, не доходящим до понятия...» (16, 4, 112 и 116).

Уже само словосочетание «понятие страха» в заглавии одной из работ Кьеркегора, которое Ж. Валь называет «провокационным», звучит горькой иронией над его собственной философией.