Керенский

В отсутствие Коновалова министры приняли решение выпустить обращение к стране. Наскоро был составлен текст, и находившийся во дворце журналист Климов отправился с ним на автомобиле в ближайшую типографию. Однако по дороге Климов был арестован, и обращение так и не увидело свет. Больше повезло министру внутренних дел Никитину — он сумел передать по телефону в свое министерство распоряжение губернским комиссарам с требованием не признавать власть узурпаторов. Большевиков в министерстве в это время еще не было, и распоряжение ушло на места.

В шесть часов вечера заседание правительства все же продолжило работу. На повестку был поставлен вопрос о том, что же делать дальше. Было предложено два варианта — разойтись по домам или оставаться во дворце. Постановили оставаться и объявить свое заседание непрерывным вплоть до завершения кризиса. Это решение было продиктовано не столько расчетом на подход войск с фронта (надежда на них с каждым часом становилась все более эфемерной), сколько ответственностью перед теми, кто доверил правительству свои жизни.

Настроение защитников Зимнего дворца тем временем заметно упало. В те самые минуты, когда правительство принимало решение оставаться во дворце до конца, юнкера-констан-тиновцы покинули отведенные им позиции и ушли обратно в училище, уводя с собой четыре из шести орудий. За ними ушла часть юнкеров Ораниенбаумской школы прапорщиков.

На улице стемнело. В половине седьмого вечера министры поднялись на третий этаж в столовую Керенского. Здесь был подан обед: суп, рыба, артишоки. [406]Едва пробило семь, как появился Терещенко и попросил всех спуститься на второй этаж в кабинет Коновалова. Он сообщил, что в штаб округа поступил ультиматум, в котором от имени Военно-революционного комитета выдвигалось требование немедленной капитуляции. В противном случае "Аврора" должна была открыть огонь по дворцу из орудий главного калибра.

— Что грозит дворцу, если "Аврора" откроет огонь? — спросил Малянтович адмирала Вердеревского.

— Он будет обращен в кучу развалин, — ответил Вердеревский, как всегда, спокойно. — У нее башни выше мостов. Может уничтожить дворец, не повредив ни одного здания. Зимний дворец расположен для этого очень удобно. Прицел хороший.

После короткого обсуждения министры решили на ультиматум не отвечать. Тем не менее было решено перебраться в более безопасное помещение. В качестве такового был выбран кабинет генерала Б. А. Левицкого (он исполнял должность генерала для поручений при Керенском), выходивший окнами во внутренний двор. Малянтович вспоминал: "Мы загасили верхний свет. Только на письменном столе у окна светила электрическая настольная лампа, загороженная газетным листом от окна. В комнате был полусвет. Тишина. Короткие, негромкие фразы коротких бесед". [407]Пришел Паль-чинский и сообщил, что большевики захватили штаб округа. Боя при этом не было — здание никем не охранялось, чины штаба разошлись еще несколькими часами ранее, оставив открытыми все двери.

Время от времени кто-то из министров выходил в соседнюю комнату, где стоял телефон, для того чтобы связаться с друзьями и знакомыми и узнать от них обстановку в городе. Министру земледелия Маслову удалось дозвониться до городской думы. Там в это время шло непрерывное заседание. Как это стало уже обычным для органов, представляющих "революционную демократию", в зале звучало много слов, но ни одного конкретного решения принято не было. Звонок Маслова, как могло показаться, изменил ситуацию. Депутаты решили идти в Зимний дворец, чтобы поддержать Временное правительство, а если не получится — умереть вместе с ним.

Но прежде было решено связаться с рядом общественных организаций, вроде Исполкома Совета крестьянских депутатов, и осведомиться — не желают ли и они умереть в компании думы и министров? Пока созванивались, пока ждали ответа — первый запал как-то погас. Тем не менее решили все же идти ко дворцу умирать. Об этом намерении по телефону было сообщено в Зимний. Чтобы оттуда думскую депутацию случайно не обстреляли, установили сигнал — три раза махнуть зажженным фонарем.

Было около восьми вечера, когда шествие двинулось по Невскому. Впереди шел министр Прокопович, так и не сумевший попасть во дворец, с фонарем в руке. За ним по четыре в ряд — члены ВЦИКа, гласные городской думы, представители партий. Процессия прошла не больше двухсот шагов и у Казанского собора была остановлена большевистским караулом. Попробовали добиться разрешения пройти, пошумели — и вернулись обратно в городскую думу. "Умереть не умерла, только время провела", — зло шутили уставшие от бесцельного хождения депутаты.