Керченская катастрофа 1942

Когда две бочки были наполнены водой, го велели приходить и получать ее для подразделений: на первый случай кружку воды для питья и кружку для умывания. Это был верх счастья, можно сказать, уже обреченных людей. Это была настоящая победа! И мы ей радовались, и мы ею гордились. На другой день в штаб пришли все те же гражданские и посоветовали полковнику: воду выбрать и колодец копать до тех пор, пока не кончится ракушечник и не появится песчаник. Потом воды будет много, и будет она постоянно. Их совета послушались и прорыли еще свыше двух метров. Воды действительно стало много и очень хорошей. С этого дня в каменоломне начинает нормально работать кухня на всех, а не только для госпиталей. На завтрак нам готовили чай, на обед хоть и очень, очень редкий суп — или с рисом, или с вермишелью, или с пшеном. А на ужин снова чай. Хотя и скудная пища, но горячая и три раза в день. Только одно нас стало беспокоить — это отсутствие соли. У нас ее не было совершенно. Раньше нас спасало изобилие сельди, но ее стало очень мало. На неделю нам давали по две маленьких рыбешки, которые утром вытаскивали с тряпочки, легонько натирали ими десны и снова прятали. Голод нас так не страшил, как отсутствие воды. Севастополь еще сражался, и помощь ему обязательно будет или с Керчи, или из Феодосии, или из того и другого места сразу. Моральный дух наш был еще очень высок. Когда воды стало в изобилии, нам устроили баню. Было нагрето немного воды, и в боковой галерее мы раздевались и, стоя на досках, обмывались. Старое белье не надевали, нам дали новое, которое пошили там же в каменоломне из той бязи, что в свое время мы находили тюками. Это очень подняло дух солдат.

Наша кухня состояла из нескольких различной величины чугунных котлов, установленных на камнях. Подогревали котлы, спаливая различные деревянные предметы, которых в каменоломни было изобилие: доски с перегородок, кузова с автомашин, которые были загнаны в подземелье во время сдачи Керчи. Когда окончили сооружение колодца и кухня заработала на полную мощность, "слухачи" доложили о большой активности немцев в районе между штабом и колодцем, над вторым батальоном и в районе кухни. В течение многих дней над этим местом был слышен стук. Командованием были приняты меры безопасности: сменили стоянку кухни, часть второго батальона перевели за склад боеприпасов, укрыли колодец. От первого батальона немцы стучали немного в стороне. Прошло несколько дней — и через равные промежутки времени три огромнейшей силы взрыва потрясли каменоломню. Такой силы взрыва мы еще не испытывали. Взрывы были настолько сильны, что мы думали, потолки обрушились и камни давят нас. Так тяжело было дышать. Но это сильная взрывная волна сдавила дыхание и погасила в каменоломне все светильники. Когда после взрыва смятение улеглось и начали обследовать каменоломню, то в районе каждого батальона, где немцы долбили потолки, зияли три огромных дыры, пробитые в потолках насквозь. Метрах в 20-и от расположения 1-го батальона зияла дыра, но ни обвалов вблизи, ни жертв не было. Наш участок каменоломни выдержал испытание с большим запасом прочности. Второй батальон пострадал больше всех, видимо, потому, что тот участок каменоломни сырее других. Над тем местом, где спали люди, обвалилась с потолка плита ракушечника и накрыла спящих, было привалено часть склада боеприпасов, а у колодца с потолка обрушилось несколько глыб, но сам колодец не зацепило.

В 3-м батальоне, над тем местом, где располагалась кухня до переноса ее, зияла такая дыра, как и над 1 и 2-м батальонами. Все прекрасно поняли, что среди нас был человек, хорошо знающий расположение каменоломни, и что эта сволочь нас предала врагу. Были приняты срочные меры по строжайшей охране имеющихся ходов и по обнаружению других, что мы не знали. Подозрительно шатающихся по каменоломне личностей задерживали и препровождали в особый отдел штаба обороны. Усилили охрану самого штаба, колодца, склада боеприпасов и кухни. Продовольственный склад находился при штабе. Думая этими взрывами нанести нам чувствительный удар, враг просчитался. Вместо радости он получил много хлопот. Грунт со взорванного потолка осел в каменоломню конусом, и через время мы поняли и опробовали на практике, что этот конус можно использовать для вылезания наружу. По договоренности с постом какой-либо амбразуры, дежуривший там боец давал знать, что вблизи провала немцев нет. Тогда по обрушенному конусу один из бойцов с автоматом выбирался наружу и занимал оборону. В это время внутри каменоломни к провалу подбегали два бойца с ротными минометами и ящиком мин и под корректировку первого через дыру начинался обстрел Аджимушкая. Это длилось недолго — не более 5 минут, а какой эффект получался! Сверху со всеми деталями передавали, как под обстрелом миномета по селу начинали метаться фрицы. Долго потом это событие, со всеми более обрастающими подробностями, обсуждалось в подразделениях и особенно в госпиталях. Люди как-то встряхивались, живо изображали мечущихся немцев и от души весело смеялись.