Кентерберийские рассказы

«К Урбану? Ты к нему меня отведешь? Как странно! Как удивительно! Это тот самый Урбан, которого приговорили к смерти? Тот самый, что все время скрывается и не смеет показаться в городе? Если его найдут, если его увидят, то бросят в огонь. И мы тоже вместе с ним попадем на костер. Пока мы будем искать божественный мир, скрытый от нас небесным светом, здесь, на земле, наши тела сожгут. Это и есть правда?»

Цецилия, не дрогнув, отвечала ему:

«Милый брат, если бы эта земная жизнь была единственной, тогда бы ты был прав, страшась смерти. Но это не единственная жизнь. В ином месте нас ждет другая, лучшая жизнь, которая будет длиться вечно. Не бойся ничего. Иисус Христос дал нам обещание. Бог Отец сотворил все, что есть на земле и на небе. Он даровал разум смертным. Бог Дух Святой благодатью своей наделил нас душой. А Бог Сын, приняв человеческое обличье и воплотившись в земном мире, объявил нам, что за гробом нас ждет иная жизнь».

«Дорогая сестра, – сказал Тибурций, – я не понимаю. Ты только что сказала мне, что существует лишь один живой Бог. А теперь ты говоришь мне о трех!»

«Сейчас я все тебе объясню, – ответила Цецилия. – Ты ведь знаешь, что человек наделен тремя способностями ума, а именно: памятью, воображением и суждением. Так и в божественной сущности можно выделить три ипостаси, самостоятельные и равноправные».

Затем она поведала Тибурцию о пришествии Христа, о принятых им страстях и крестных муках. Она объяснила, что Христос явился на землю, дабы спасти род человеческий, снять с него бремя греха и скорби, что стали плодом первородной вины Евы. Когда она рассказала обо всем этом брату по вере, Тибурций с радостью согласился отправиться вместе с Валерианом к Папе Урбану.

Урбан возблагодарил Бога за их обращение и охотно ознакомил Тибурция с началами христианского вероучения, а потом крестил его. Тибурций сделался рыцарем Божьим. На него сошла такая благодать, что отныне он тоже каждый день видел ангела. Все, о чем он молился, исполнялось.

Невозможно и сказать, сколько чудес сотворил для них Христос. Но вот настал день, когда их нашли и схватили римские власти. Их привели к городскому префекту, Алмахию, который славился своей травлей христиан. Он быстро угадал, какой они веры, и приказал им отправиться в храм Юпитера и помолиться там.

Он велел своим подчиненным:

«Приказываю вам отсечь голову всякому, кто не поклонится великому богу».

Один из этих воинов, Максим, связал двух мучеников, а потом, проливая слезы жалости, повел их по улицам Рима.

Максим послушал поучения Валериана и Тибурция, и они тронули его. Другие стражники разрешили ему отвести пленников к себе домой, и там двое святых проповедовали перед ним и его родней. Все другие стражники, которые тоже пришли туда, обратились в истинную веру, внимая священным словам Евангелия.

Поздно вечером в тот дом пришла и сама Цецилия. Она привела священников, которые и крестили всех собравшихся. Наутро, когда забрезжил свет, она сказали им спокойно и внятно:

«Теперь все вы – воины Иисуса Христа, Спасителя нашего. Откажитесь от темных дел. Облекитесь в блестящие доспехи праведности. Вы вступили в битву с дьяволом и одержали победу. Ваш выбор сделан, вы сохранили свою веру. А теперь наденьте венец жизни вечной. Сам Господь Всемогущий возложит их на ваши головы – как заслуженную награду».

Когда она закончила речь, в дом явились стражники из дворца, чтобы отвести Валериана и Тибурция в храм Юпитера.

Когда их подвели к истукану божества, они отказались приносить ему жертву. Они не пожелали преклонить колени или воскурить фимиам кумиру. Вместо этого они упали на колени и стали молиться истинному Богу. За это их обезглавили на месте – и души их воспарили на небеса.

При их казни присутствовал Максим. Позже он рассказывал, что видел, как души двух святых поднимались в рай в сопровождении ангелов, осиянных светом. Он плакал, когда рассказывал об этом другим, но эти его слезы обращали всех слушателей в истинную веру. Алмахий же, когда услыхал об этом, приказал засечь Максима до смерти свинцовыми розгами.

Тогда святая Цецилия взяла его тело и похоронила рядом с Валерианом и Тибурцием, под тем же простым камнем. Но тут Алмахий нанес новый удар. Он велел отвести саму деву в храм Юпитера, чтобы она воскурила благовония перед идолом.

Но дворцовые стражники уже обратились в истинную веру благодаря ее проповедям. Они громко зарыдали и сознались в том, что сами – христиане.

«Мы верим в то, что Христос – Сын Божий, – объявили они префекту. – Мы верим в то, что Он – Господь, воплотившийся в человеческом обличье. А эта святая дева – Его служительница. Мы клянемся в этом, пускай даже нас самих приговаривают к смерти!»

Услышав все это, префект приказал привести к нему Цецилию. Вначале он спросил у нее, какого она рода и звания.

«Я родилась и выросла в знатном семействе», – ответила она.

«Скажи мне вот что, – продолжал Алмахий. – Какую религию ты исповедуешь? Каковы твои верования?»

«Ты очень глупо задаешь вопросы. Спрашиваешь две вещи сразу. Разве это умно?»

«Почему это ты дерзишь мне?» – возмутился Алмахий.