Кент

Я прижалась к нему сильнее, задрожав от мысли о том, через что пришлось пройти Кенту, когда он вздохнул глубоко и протяжно, чуть поворачивая меня, но при этом не отпуская из своих рук, чтобы повернуть к нам вторую рамку с фотографией, от которой мое сердце испуганно дрогнуло и повисло над пропастью.

На этом фото гордый и довольный Кент Кроуфорт, держал на руках кроху малыша в ярко голубом комбинезоне, обнимая красивую стройную белокурую девушку, которая смеялась, убирая со щеки прядку волос.

Какие же они были красивые и радостные.

Эта фотография просто дышала счастьем и уютом, от которого мой голос пропал, когда я не смогла прошептать: «Ничего не говори!…»

Было так страшно услышать эту правду, но у меня просто не было иного выхода, раз Кент решил раскрыть сегодня все свои секреты, когда тяжело выдохнул:

— Это Кэндис и Крит Кроуфорт…. — Кент помолчал какое-то время, видимо ожидала получить от меня какие-то слова и реакцию, но я была так скована и испугана тем, что он скажет дальше, что была не в силах выдавить из себя ни единого звука, словно завороженная глядя на эту красивую и такую радостную девушку с малышом, с тянущей тоской понимания, что я на нее совершенно не похожа…

Я не была голубоглазой, стройной блондинкой с обворожительной улыбкой, которая могла свести с ума любого…видимо, как когда-то свела с ума и Кента.

— Моя младшая сестра и племянник.

ОУ! Господи, спасибо!!!

Не знаю, как у меня получилось сдержать в себе глубокий облегченный вздох, когда я прошептала, чуть откашлявшись и начиная улыбаться от того облегчения, которое теплой волной нахлынула на меня:

— Она очень красивая!

Странно, что лишь в эту секунду я смогла найти сразу с десяток черт, схожих с Кентом, удивившись тому, как я сама себе придумала проблему, сама испугалась и сама поразилась, как не увидела этого сразу.

Ведь брат и сестра на самом деле были так удивительно похожи.

Как и кроха Крит.

Вот только моя радость и облегчение были не долгими, когда Кент тихо проговорил:

— Да. Красивая. Была…

Я тяжело сглотнула, чувствуя, как моя улыбка сползла так же быстро, как и появилась на лице, прижимаясь к Кенту сильнее, и пытаясь своими объятьями показать, что я сожалею. Очень.

— Прости…мне очень жаль. И подумать не могла…

— Все в порядке, крошка. Я знаю.

Кент кивнул, улыбнувшись тяжело и печально, поглаживая меня своей рукой, и прикоснувшись кончиками пальцев второй руки к фото:

— Она умерла два года назад, когда сыну было четыре месяца.

Я на секунду закрыла глаза, чувствуя, как слезы уже поднимаются вверх, застилая глаза и слыша его мягкий приглушенный голос, который говорил так спокойно.

Подчеркнуто спокойно и размеренно, даже если в каждом слове, произнесенным Кентом, была спрятана великая, непередаваемая боль, которую едва ли можно было выразить словами, не закричав надрывно и потерянно, словно раненый зверь:

— Прошло всего две недели с тех пор, как мы вернулись домой с Заком после двух месяцев реабилитации, положенной после нахождения в Ираке. Мы почти адаптировались к гражданской жизни…пили, гуляли, проверяли на крепость собственные нервы. Кэн родила сына, пока я был на службе, и не сознавалась ни маме, ни мне, кто был тот негодяй, который бросил ее с мелким на руках. Знала, что я этого так не оставлю. А потом она пропала…

Кент осторожно отодвинул от себя рамку с фотографией, чтобы развернуть самую первую, где был он с пожилой женщиной и малышом на руках.

— Ее искали трое суток. Мы подняли на уши всю местную полицию, даже бандитов….на пятый день нашли ее тело. Кэн изнасиловали и убили, забрав ее деньги и машину. Конечно же, тот подонок не знал, что дома ее ждет больная мать и четырехмесячный сын.

Я закрыла глаза, закусив нижнюю губу, которая дрожала от слез, что едва получилось сдерживать в себе.

Я не могла позволить себе разрыдаться сейчас, чувствуя буквально кожей, как тяжело ему дается эта история, когда я должна была быть рядом — стойкой и несломленной, чтобы поддержать его, потому что это была рваная рана на его сердце, которая едва ли когда-нибудь заживет.

— Этого выродка нашли спустя еще два дня. Им оказался какой-то гастролирующий домушник-наркоман. В полиции задержали его, но через сутки отпустили под подписку о невыезде…

Я не смогла удержать возмущенного вздоха, глядя снизу вверх в лицо Кента, которое с каждым словом становилось все более мрачным и холодным, словно опять на нем возникала маска отчуждения, за которым было не видно истинного Кента или Бродягу, что покорил меня до самой глубины души и дрожащего сердца.

— Естественно он сбежал. Да и особой надежды на полицию не было. Мы с Заком нашли его сами и наказали за все, что он сделал, бросив потом тело в той же канаве, где нашли Кэн.

Я медленно моргнула, в эту секунду понимая, за что именно была прошлая судимость Кента.

Но, знаете, я не осуждала его, не усомнившись ни на долю секунды в том, что он все сделал по чести.

Да, пусть жестоко, но это было оправданно и правильно!