Кенгуру в ночи

Белый карлик действительно молчал. Крыть действительно было нечем. И пленочка имелась, и срок давности не истек, и благодетель рассердился. Как же он ненавидел их всех: серого кардинала Костика, с которым когда-то учился в вузе и который не раз его выручал. Потому что он, Белый карлик, то и дело попадался. А он, Костик, никогда не попадался. Ему всегда все сходило с рук. Ненавидел профессора Филимонова, обучившего их всех астрологическими навыками, но не способного отказаться от шальных и быстрых денег. Ненавидел он и еще одного сокурсника — Юрку Белозубова — смазливого кобеля и самовлюбленного тупицу. И его жену — Марину, холодную стерву, за ней он когда-то даже пытался ухаживать. Без всяких шансов. Просто из любви… к искусству. «Искусство», правда, на поверку оказалось безвкусной подделкой. А пощечина — унизительной и обидной, как и прозвище «маленького человека».

С годами «маленький человек» возненавидел их еще больше, жадных и наглых, превративших науку, которой он поклонялся, в конвейер по зарабатыванию денег. Если бы не та пленочка, он давно бы куда-нибудь сбежал и затаился на время. Но совершенное когда-то преступление держало лучше всяких кандалов — больно и крепко.

— Так что? — Костик тем временем немного успокоился. Пурпур с лица сошел, лоб разгладился, мелькнула даже извиняющаяся улыбка. Интеллигентный человек в седьмом поколении. Белый карлик ухмыльнулся: ему ли не знать, что большинство гадостей, скандалов и преступлений совершаются именно интеллигентными людьми или персонами, считающими себя таковыми. — Чего молчишь? Что с твоей кралей делать будем?

Воцарилась неловкая пауза. По правилам игры, Белому карлику требовалось отпустить сальную шутку и тем самым закрыть тему, позволив Костику самому принять решение. Будь это кто-то другой, наверное, он так бы и поступил: своя рубашка ближе к телу, но в случае с Миленой… Взыграло то самое, мужское… Странно, но даже Костик это понял:

— Жалко? Сейчас ты мне скажешь: что это твоя первая и единственная любовь, и ты без ума от нее. Вы уйдете отсюда, взявшись за руки, и будете жить долго и счастливо, как и предсказывал ваш личный гороскоп. Так?

— Так…

— Не так, Гриша, — впервые за долгое время Костик назвал его по имени. — И ты знаешь это, потому что в плане астрологии тебе равных нет. Ты намного талантливее всех нас. Да ладно тебе, будто я и сам этого не знаю. Как и то, что Юрка не только украл твою идею о криминальной астрологии, но и сделал имя на твоих работах. Послушай, Гриша, не мне тебе рассказывать, какой у этой девочки гороскоп. И какой — у тебя. Вы плюс и минус, вы — две полярности, которым нельзя быть вместе. Ну, встретились случайно, ну, позволили себе пару игривых ночей — хватит! Хочешь, я ее увезу? Прямо сейчас?!

Он мотнул головой:

— Не хочу. Она — моя.

— Идиот! — снова взорвался Сухов. — Она ни одних штанов в Академии не пропустила. Нимфоманка!

В сердце стало холодно, а в душе — спокойно:

— Ошибаешься. Вся эта грязь к Милене не имеет никакого отношения. Ты ее с кем-то спутал.

— Это я-то ошибаюсь? — побагровел Костик. — Она даже мой зиппер расстегнуть пыталась во время лекции. При свидетелях, надо сказать. Про Юрика, полагаю, ты уже наслышан. Или Белозеров ее тоже с кем-то спутал?

— Послушай, Костя… Константин Николаевич… в любом случае я не могу осуждать Милену. Она ищет свое место под солнцем. Теми способами, которые в данное время ей наиболее доступны.

— То есть ты не против ее измен?

— Речь не идет об измене, — виски набухли от пульсирующей, щемящей боли, в глазах резко потемнело. А ведь день так хорошо начинался! — Когда она занималась сексом с Юриком, мы были еще незнакомы. Она просто попыталась стать своей: и ей это удалось, но не с помощью Белозубова, а с моей помощью. Она хочет денег и власти, я их ей дам!

— Ты?! — расхохотался Костя. — Не смеши! Что ты можешь, жалкий человечишка? Ты даже убить со вкусом и удовольствием не умеешь. Один раз в жизни совершил стоящий поступок и тут же в штаны от страха наложил: «Костенька, помоги! Спаси! У меня проблемы!». Ничего себе проблемы: труп в собственной постели!

— А тебе по-прежнему нравится об этом напоминать…

— Нравится! — ухмыльнулся Костя. — Особенно, когда ты теряешь чувство реальности и делаешь голословные заявления. Очень смешные, надо сказать.

— Хорошо смеется тот, кто смеется последний, — мрачно сказал Гриша. — Я, к примеру, посмеюсь, когда ты мне не только хорошо заплатишь за молчание, но и вернешь уже упомянутую пленку.

— С какой стати?

— Иначе, Константин Николаевич, Костик, — сделал он ударение на последнем слове. — Кое-кто и кое-где узнает о том, что происходит в этом пансионате.

— Фу, как глупо! — после паузы произнес Константин. — И что же происходит в этом пансионате, позволь узнать?!