Кенелм Чилингли, его приключения и взгляды на жизнь

Но он был слишком благороден, чтобы позволить такому завистливому чувству долго владеть им. Почему бы ему не гордиться представителем своего рода, который мог вывести из мрака древний род Чиллингли? И как предупредителен был этот молодой человек с сэром Питером!

На следующий день Гордон непременно захотел вместе с ним осмотреть последние приобретения Британского музея и разные другие выставки, а вечером повел его в театр принца Уэльского, где сэр Питер был восхищен небольшой комедией Робертсона в очаровательной постановке Мэри Уилтон.

Через день, когда Гордон приехал к нему в отель, сэр Питер, откашлявшись, тотчас приступил к сообщению, которое до сих пор откладывал.

- Гордон, мой милый, я перед вами в долгу и теперь благодаря Кенелму могу с вами наконец расплатиться.

Гордон удивился, но промолчал.

- Я говорил вашему отцу вскоре после рождения Кенелма, что намерен отказаться от своего лондонского дома и откладывать для вас тысячу фунтов в год, в вознаграждение за потерю эксмондемского наследства, которое вы получили бы, если б я умер бездетным. Ваш отец не оценил это обещание и затеял со мной тяжбу о некоторых неоспоримых моих правах. Как такой умный человек мог сделать подобную ошибку, мне трудно было себе уяснить, если бы я не знал его сварливого нрава. Нрав часто побеждает в споре с умом, и это следует принимать во внимание. Не будучи сам сварливого нрава - Чиллингли вообще народ миролюбивый, - я все же не счел смягчающим обстоятельством вспыльчивость вашего отца, так мало свойственную нашему роду. Язык и тон его письма рассердили меня. Я нашел, что, если со мной обращаются таким образом, мне не к чему стеснять себя, откладывая тысячу фунтов в год. Представился случай выгодно купить имение, я занял денег и купил его, и хотя в Лондон больше не ездил, не и не откладывал обещанной тысячи в год.

- Дорогой сэр Питер, я всегда сожалел, что отец мой затеял - быть может, из особой родительской заботливости о моих интересах - эту несчастную и бесполезную тяжбу, после чего нельзя было сомневаться, что вы окончательно откажетесь от прежних великодушных намерений. Я с удивлением и признательностью увидел, как ласково и дружелюбно вы и Кенелм обошлись со мной. Пожалуйста, перестанем говорить о денежных делах: мысль вознаградить дальнего родственника за надежды, которых он не имел права питать, слишком нелепа - по крайней мере для меня.

- Но я все-таки не могу бросить эту "нелепую" мысль, несмотря на ваш благородный отказ. Надо вам сказать, что Кенелм теперь совершеннолетний, и мы уничтожили майорат. Имение, разумеется, остается в полном распоряжении Кенелма, тем более, если предположить, что он женится. И что бы ни сделал впоследствии Кенелм, имение принадлежать вам не будет и вы не должны рассчитывать на него. Даже титул навсегда исчезнет вместе с Кенелмом, если у него не будет сына. Однако, уничтожив майорат, мы могли высвободить такую сумму, которая позволяет мне, как я уже сказал, заплатить вам долг, охотно признаваемый и Кенелмом. Теперь у моего банкира лежат внесенные на ваше имя двадцать тысяч, и если вы зайдете к моему поверенному мистеру Уайнингу на Линкольн-инн, вы сможете ознакомиться с новым актом и выдать расписку в получении двадцати тысяч, на которые он имеет от меня чек. Стойте, стойте, я не желаю слышать никаких возражений! Не благодарите меня, я был обязан сделать это для вас.

Во время этой речи у Гордона неоднократно вырывались восклицания, на которые сэр Питер не обращал внимания. Но тут Гордон схватил руку своего родственника и, несмотря на его сопротивление, прижал к своим губам.

- Я не могу не поблагодарить вас, я должен дать волю своим чувствам! вскричал Гордон, - Эта сумма сама по себе очень большая, гораздо важнее для меня, чем вы думаете: она открывает мне карьеру и обеспечивает мое будущее.

- Кенелм говорил мне об этом. По его мнению, эта сумма будет гораздо полезнее для вас теперь, чем сумма в десять раз большая двадцать лет спустя.

- Верно! Совершенно верно! И Кенелм соглашается на эту жертву?

- Соглашается? Он настаивает!

Гордон отвернулся, а сэр Питер продолжал:

- Вы хотите пройти в парламент - весьма естественное честолюбие для неглупого молодого человека. Я не имею претензий предписывать вам политические мнения. Я слышал, что вы принадлежите к так называемым либералам, и полагаю, что человек может быть либералом, не будучи якобинцем.

- Надеюсь. Я вовсе не принадлежу к людям неистового нрава.

- Неистового? Нет! Слыхано ли, чтобы кто-нибудь из рода Чиллингли был неистовым? Я полагаю, вы не поддерживаете этих новых идей, с которыми Кенелм знаком лучше меня?

- Конечно, нет! Я презираю тех, кто их придерживается.

- И войдя в парламент, вы не станете поддерживать революционные меры?

- Дорогой сэр Питер, я боюсь, что до вас дошли весьма ложные слухи о моих взглядах, раз вы задаете мне подобные вопросы. Вот послушайте!