Читаем Кенелм Чилингли, его приключения и взгляды на жизнь полностью

- Какой-то человек из деревни желает вас видеть. Он не захотел назвать себя.

Предполагая, что это посланный от его отца, Кенелм приказал впустить посетителя, и в комнату вошел молодой человек мощного сложения, с красивым лицом; Всмотревшись в него, Кенелм, к великому своему изумлению, узнал Тома Боулза. Действительно, невнимательному зрителю трудно было бы его узнать: не осталось и следа от угрюмого забияки. Выражение лица было спокойное и разумное, скорее застенчивое, чем смелое. Когда-то грубая, сильная фигура деревенского кузнеца перестала быть неуклюжей. Простая одежда была одеждой джентльмена. Если можно так выразиться, этот человек удивительно смягчился.

- Я боюсь, что позволил себе некоторую вольность, - с волнением сказал Том, вертя в руках шляпу.

- Я очень любил бы вольность, если бы ее всегда проявляли таким образом, - сказал Кенелм с оттенком своего несколько мрачного юмора. Но тут же, давая волю более страстному порыву, он взял своего бывшего противника за руку и воскликнул: - Любезный Том, вы мой дорогой гость. Я так рад вас видеть! Садитесь, дружок, садитесь, будьте как дома!

- Я только несколько дней назад узнал, сэр, что вы вернулись в Англию. Вы ведь сказали, что, когда вернетесь, я или увижу вас или получу от вас весточку.

В последних словах звучал упрек.

- Я виноват, простите меня, - с раскаянием отозвался Кенелм. - Но как вы нашли меня? Кажется, тогда вы не знали даже моего имени. Впрочем, его легко было узнать. Но кто дал вам адрес моей квартиры?

- Мисс Трэверс, сэр. Она велела мне пойти к вам. Ведь вы не давали мне знать о себе, а прийти без приглашения было как-то неловко.

- Но, любезный Том, мне и не снилось, что вы в Лондоне. Нельзя же приглашать человека в гости, когда считаешь, что он живет за сто миль. Вы все еще проживаете у своего дяди, я полагаю? И нечего спрашивать, хорошо ли идут ваши дела, - у вас с головы до пят вид преуспевающего человека.

- Да, - сказал Том, - очень благодарен, сэр, дела мои идут хорошо, и дядя на рождество передаст мне все свое дело.

Пока Том рассказывал о себе, Кенелм позвал слугу и велел подать простую закуску, какую можно было быстро приготовить из запасов холостяка.

- Что же привело вас в Лондон, Том?

- Мисс Трэверс написала мне об одном небольшом деле, которое она по своей доброте устроила для меня, и сказала, что вы пожелаете узнать об этом. Поэтому я решил на несколько дней съездить в Лондон, да и вас хотелось повидать, - с чувством сказал Том.

- Но вы говорите загадками. Каким это вашим делом, по мнению мисс Трэверс, я мог бы заинтересоваться?

Том сильно покраснел и смутился. К счастью, слуга, войдя с подносом, дал ему время опомниться. Кенелм положил ему на тарелку большой кусок холодного пирога с голубями, угощал его вином и не возобновлял разговора до тех пор, пока не нашел, что язык у гостя развязался. Тогда, дружески положив руку на плечо Тома, Кенелм сказал:

- Я вспомнил о моем разговоре с мисс Трэверс, Мне хотелось узнать новый адрес Уила Сомерса. Она обещала написать его благодетелю и попросить у него позволения дать этот адрес. Вы и есть этот благодетель?

- Не называйте меня благодетелем, сэр. Если вы позволите, я расскажу вам, как все это случилось. Видите ли, я продал свой небольшой участок в Грейвли новому сквайру, и когда матушка переехала в Ласкомб, чтобы поселиться со мной, она рассказала, как капитан Стейверс не давал проходу бедной Джесси: он, кажется, думал, что в его покупку входили молодые женщины на этой земле вместе со строевым лесом. Я побаивался, что, быть может, она дала повод ее донимать. Вы же знаете, она так умеет строить глазки, что может свести с ума всякого разумного человека и сделать из него дурака.

- Но, я надеюсь, после замужества она перестала отроить глазки.

- Это верно. И она не заигрывала с капитаном Стейверсом. Я сам тайком съездил в Грейвли и остановился у одного фермера - он был мне кое-чем обязан. И видел, как капитан заглядывал через забор, что отделяет Холмвуд от церковной земли. Вы помните Холмвуд?

- Пожалуй, что нет.

- Тропинка из деревни в имение сквайра Трэверса идет через лес, который начинается в ста шагах за фруктовым садом Уила Сомерса. Капитан вдруг отскочил от забора и пропал между деревьями. Тогда я увидел Джесси. Она вышла из сада с корзинкой на руке и быстро пошла к лесу. Тут у меня замерло сердце. Неужто она идет на свидание с капитаном? Прокравшись вдоль изгороди, я вошел в лес почти в одно время с Джесси, только другой дорогой. Я стоял за кустами, пока капитан не вышел из чащи с другой стороны тропинки и не стал перед Джесси. Тут я понял, что зря подумал о ней дурно. Она не ожидала увидеть капитана, потому что быстро повернулась и побежала домой. Но он догнал ее и схватил за руку. Я не мог расслышать, что он говорил, но она так рассердилась и испугалась, что чуть не закричала. Потом вдруг он обнял ее, она вскрикнула, и я бросился вперед.

- И отколотили капитана?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Отверженные
Отверженные

Великий французский писатель Виктор Гюго — один из самых ярких представителей прогрессивно-романтической литературы XIX века. Вот уже более ста лет во всем мире зачитываются его блестящими романами, со сцен театров не сходят его драмы. В данном томе представлен один из лучших романов Гюго — «Отверженные». Это громадная эпопея, представляющая целую энциклопедию французской жизни начала XIX века. Сюжет романа чрезвычайно увлекателен, судьбы его героев удивительно связаны между собой неожиданными и таинственными узами. Его основная идея — это путь от зла к добру, моральное совершенствование как средство преобразования жизни.Перевод под редакцией Анатолия Корнелиевича Виноградова (1931).

Виктор Гюго , Вячеслав Александрович Егоров , Джордж Оливер Смит , Лаванда Риз , Марина Колесова , Оксана Сергеевна Головина

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХIX века / Историческая литература / Образование и наука
1984. Скотный двор
1984. Скотный двор

Роман «1984» об опасности тоталитаризма стал одной из самых известных антиутопий XX века, которая стоит в одном ряду с «Мы» Замятина, «О дивный новый мир» Хаксли и «451° по Фаренгейту» Брэдбери.Что будет, если в правящих кругах распространятся идеи фашизма и диктатуры? Каким станет общественный уклад, если власть потребует неуклонного подчинения? К какой катастрофе приведет подобный режим?Повесть-притча «Скотный двор» полна острого сарказма и политической сатиры. Обитатели фермы олицетворяют самые ужасные людские пороки, а сама ферма становится символом тоталитарного общества. Как будут существовать в таком обществе его обитатели – животные, которых поведут на бойню?

Джордж Оруэлл

Классический детектив / Классическая проза / Прочее / Социально-психологическая фантастика / Классическая литература