Кем был Иисус из Назарета?

С другой стороны, некоторые детали создают впечатление очевидца. В частности, народ расселся, как говорит Марк, «грядками-грядками» (в Синодальном переводе: «рядами») на «зелёной траве». Здесь же диалог-пикировка про отсутствие денег на покупку хлеба. Трудно избавиться от мысли, что это подробности из рассказа очевидца — тем более евангелист Марк не был блестящим литератором. Сходство с Евхаристией неполное (хлеб и рыба вместо хлеба и вина), а потому вряд ли имеет место чистый перенос сцены с церковной Евхаристии в прошлое. Наконец, число народа может быть естественным преувеличением, которое часто встречается даже у очевидцев.

С нашей точки зрения, перед нами один из тех случаев, когда стоит поискать рационалистические объяснения. В частности, согласно одной правдоподобной старой версии, когда Иисус и ученики вынули свой скромный запас хлеба и рыбок и выразили готовность ими поделиться с кем-либо, присутствующие (возможно, помнившие только что прозвучавшую проповедь о бескорыстии и необходимости делиться) вынули собственные припасы и тоже стали делиться друг с другом. Если так, то по-своему это тоже чудо, и ничуть не менее великое... Заметим, что эта версия решает серьёзную проблему, которая возникает на уровне марковского рассказа: неужели никто из пяти тысяч человек не захватил с собой в дорогу ни съестных припасов, ни денег? Даже если там были не пять тысяч, а пять сотен человек, это было бы невероятно.

Довольно странное чудо с монетой во рту рыбы описывает Матфей:

Когда пришли они (Иисус с учениками) в Капернаум, то подошли к Петру собиратели дидрахм и сказали: «Учитель ваш не даст ли дидрахмы?» Он говорит: «Да». И когда он вошёл в дом, то Иисус, опередив его, сказал: «Как тебе кажется, Симон? Цари земные с кого берут пошлины или подати? С сынов ли своих или с посторонних?» Пётр говорит ему: «С посторонних». Иисус сказал ему: «Итак, сыны свободны. Но чтобы нам не соблазнить их, пойди на море, брось уду, и первую рыбу, которая попадётся, возьми; и открыв у неё рот, найдёшь статир. Возьми его и отдай им за меня и за себя».

Мф 17:24–27

Прежде всего разберёмся, что здесь происходит. В Капернауме к Петру, как главному из учеников (или хозяину дома в этом городе?), приходят сборщики налогов, а конкретно — сборщики храмовой подати. Согласно Мишне, эту подать должны были ежегодно платить все взрослые мужчины в месяце адар (февраль-март) (см. также Исх 30:11–16). Из некоторых иудейских текстов Второго Храма, однако, мы знаем, что как минимум некоторые евреи были недовольны такой частотой: скажем, ессеи склонялись к мысли, что платить надо лишь раз в жизни. В целом ситуация понятная: в интересах властей — сделать налог более регулярным и дать ему высокое обоснование, а в интересах низов — платить поменьше. Из дальнейшего разговора между Иисусом и Петром ясно, что Иисус тоже считает регулярную храмовую подать несправедливой. Обосновывает он это притчей, пафос которой состоит в том, что сыны Израилевы как сыны Божии должны были бы быть свободны от налогов («сыны свободны»): даже царь земной свою семью налогами не облагает, и уж тем более — Царь Небесный. Чтобы не создавать себе лишних проблем по пустякам, однако, Иисус решает заплатить, но заплатить не из фондов своей общины, а путём маленького чуда. Описания самого чуда мы не находим, но Иисус предсказывает, что у первой же пойманной на удочку рыбы во рту окажется статир (греческая серебряная монета ценностью в четыре дидрахмы).