Кем был Иисус из Назарета?

Первосвященники и весь Синедрион искали свидетельства на Иисуса, чтобы предать его смерти, и не находили. Ибо многие лжесвидетельствовали на него, но эти свидетельства не были достаточны. И некоторые, встав, лжесвидетельствовали против него и говорили: «Мы слышали, как он говорил: я разрушу этот рукотворный храм и через дня воздвигну другой, нерукотворный». Но и такое свидетельство их не было достаточно.

Тогда первосвященник стал посреди и спросил Иисуса: «Что ты ничего не отвечаешь? Что они против тебя свидетельствуют?» Но он молчал и не отвечал ничего. Опять первосвященник спросил его и сказал ему: «Ты ли Мессия, сын Благословенного?» Иисус сказал: «Я. И вы узрите Сына Человеческого, сидящего одесную Силы и грядущего на облаках небесных». Тогда первосвященник, разодрав одежды свои, сказал: «На что нам ещё свидетелей? Вы слышали кощунство, как вам кажется?» Они же все признали его повинным смерти.

Мк 14:55–64

Сомнительно, что в этих условиях иерархам не хватило лжесвидетелей (если Марк не ошибается на сей счёт, конечно). Но вполне вероятно, что первосвященники пытались вытянуть из Иисуса хоть какие-то слова, которые можно было бы представить в качестве оправдания приговору.

Учёные долго спорили и продолжают спорить, что кощунственного было или предполагалось в словах Иисуса. Вопреки тому впечатлению, которое создаёт Марк, называть себя Мессией не считалось грехом (да и считаться не могло, поскольку претендентов на эту роль не существовало). Тем более Иисус принадлежал к роду Давидову. Ссылаться на Книгу Даниила («шёл как бы Сын Человеческий, дошёл до Ветхого днями и подведён был к нему; и ему дана власть, слава и царство...» Дан 7:13–14) тем более не грех. Ни из чего не видно, что кощунством можно было бы счесть даже притязание Иисуса на титул «Сын Человеческий», если бы Иисус его высказал. Более того, вообще непонятно, почему первосвященник задаёт такие вопросы: Иисус себя публично не объявлял Мессией, ученики тоже не объявляли, и в народе он ассоциировался скорее с пророчеством и целительством. Создаётся впечатление, что Марк здесь как минимум не вполне точен.

Однако сбрасывать со счёта этот рассказ тоже не стоит. Идея Пилата, что Иисус притязал на царский трон (Мк 15:16), явно не была выдумана им самим, но подсказана храмовой верхушкой. Как нам кажется, на суде первосвященники получили от Иисуса общее признание, что он ожидает конца политической власти Рима и его еврейских пособников и наступления новой теократии (т. е. Царства Божьего!), причём отводит себе как пророку последних дней ключевую роль в этом процессе. В принципе, для того, чтобы передавать дело Пилату (который должен был подписать смертельный приговор: Ин 18:31), этого было достаточно. Вполне возможно, что они зацепились за какие-то формулировки Иисуса, чтобы обвинить его ещё и в кощунстве. (Им требовался некий предлог, который помог бы им хотя бы формально оправдаться перед другими членами Синедриона и народом!) Мы не знаем, что это были за формулировки и в чём состояло обвинение.

4. Суд Пилата и пасхальная «амнистия»

Образ Понтия Пилата, префекта Иудеи (26–36 н. э.), в известных нам источниках двойственный. То, что мы читаем во внебиблейских источниках, не вполне вяжется с тем, что мы читаем в Евангелиях. Внебиблейские авторы рисуют его как жестокого и неуступчивого наместника, крутого на массовые расправы. (Само по себе это понятно: именно такого человека императору и естественно было послать управлять неспокойной провинцией!) Читаем у Иосифа Флавия: