Кельтские мифы

– Мой господин, мне известно предназначение всего этого, так что позволь мне вылить воду на плиту и принять первый бой.

Артур не стал спорить.

Кай набрал в чашу воды и вылил ее на мраморную плиту, после чего прогремел гром и пошел град. Такого грома рыцари никогда прежде не слышали, и многие спутники Артура пали замертво под градом, но потом небо посветлело и, рассевшись на голых ветках, сладко запели птицы. Появился на черном как уголь коне рыцарь в черном атласном плаще, и Кай сошелся с ним в бою, но вскоре он был выбит из седла и признал себя побежденным.

Рыцарь ускакал, и Артур со своим воинством расположился на ночлег.

На другое утро они вновь увидали знак на копье рыцаря, вызывающий их на бой. Кай подошел к Артуру и сказал ему:

– Мой господин, я был побежден вчера, поэтому позволь мне сразиться сегодня.

Артур разрешил. Кай помчался навстречу рыцарю, но тот одним ударом сбросил его с коня и, копьем пробив ему шлем, нанес тяжелую рану. Пришлось Каю ни с чем вернуться к Артуру.

После Кая многие воины Артура выходили на поединок с рыцарем, но он всех победил. Не вступали с ним в бой только Артур и Гвалхмай. Наконец Артур не выдержал и взял в руки копье, но Гвалхмай взмолился:

– Мой господин, позволь мне сразиться с ним.

Артур позволил, и Гвалхмай поскакал навстречу рыцарю. Атласный плащ и атласную попону для коня Гвалхмай недавно получил в подарок от дочери графа Хрангива, поэтому его никто не узнал. Весь день до вечера сходились рыцари, не в силах одолеть друг друга и хотя бы свалить с коня.

На другой день они бились на копьях, крепче которых трудно было бы найти на земле, и опять ни тот ни другой не назвал себя победителем.

На третий день соперники взяли копья еще крепче прежних. Оба были в ярости и, не зная отдыха, сражались до полудня, а в полдень нанесли друг другу такие удары, что лопнули подпруги и они оба упали на землю. Однако они не стали разлеживаться, тотчас вскочили на ноги и вытащили мечи. Все, кто видел этот бой, говорили потом, что им никогда не доводилось встречать более смелых и мужественных воинов. В полночь они все еще бились на мечах, и искры летели во все стороны.

В конце концов рыцарю удалось сбросить шлем с головы Гвалхмая, и он узнал его.

Овайн сказал:

– Не узнал я тебя, Гвалхмай, в твоем славном плаще. Возьми, брат, мой меч.

– Нет, Овайн, это ты победил меня, и ты возьми мой меч. Артур, завидев, что они разговаривают, подошел к ним поближе.

– Мой господин Артур, – сказал Гвалхмай. – Овайн победил и не хочет брать мой меч.

– Милорд, – возразил Овайн, – это он победил и не хочет брать мой меч.

– Дайте мне ваши мечи, ибо нет между вами ни победителя, ни побежденного.

Овайн обнял Артура за шею, и Артур обнял его. Тут прибежали остальные воины, и всем захотелось обнять Овайна. И от таких объятий немудрено было бы лишиться жизни.

Отдохнув ночь, на другое утро Артур стал собираться в путь.

– Милорд, – обратился к нему Овайн, – рано ты хочешь ехать, ведь мы не виделись с тобой три года, и все три года я готовил для тебя пир, потому что знал, что ты будешь меня искать. Поживи в моем замке и дай отдых своим воинам. Пусть затянутся их раны.

И Овайн, и Артур, и Гвалхмай, и все остальные пришли в пиршественную залу хозяйки источника, и пир, который готовили три года, продолжался три месяца. Никогда они еще так славно не пировали.

Потом Артур стал готовиться к отъезду. Он послал гонцов к хозяйке источника с просьбой отпустить с ним Овайна на три месяца, чтобы тот смог побывать в Британии и повидаться с кавалерами и дамами Артурова двора. Как ни опечалилась хозяйка источника, она позволила Овайну уехать с Артуром, а Овайн, оказавшись в Британии, забыл обо всем на свете и пробыл там три года вместо трех месяцев.

В один прекрасный день Овайн сидел за столом в замке в Кайрхлеоне, что стоит на берегу реки Иск, и увидел во дворе девицу на взмыленной гнедой кобыле под золотым седлом. Девица выпустила из рук золотую уздечку, подошла к Овайну и сорвала у него с руки кольцо.

– С предателем и обманщиком, у которого нет ни сердца, ни совести, только так и должно поступать! – крикнула она и ускакала прочь.

Овайн сразу же все вспомнил и очень опечалился. Покончив с трапезой, он ушел в свои покои и стал готовиться к отъезду. На другой день он проснулся, но не пошел ко двору, а отправился куда глаза глядят, в бескрайние пустыни и голые горы, и оставался там, пока не истощил свое тело и не отрастил волосы. Он привечал диких зверей, кормил и поил их, пока они не привыкли к нему, но вскоре очень ослаб и не мог больше оставаться в горах. Тогда он спустился в долину и оказался в принадлежавшем вдовой графине саду, прекраснее которого не было на земле.