Келли – продукт Паноптикума

– Может быть, мэм, вам помочь укладывать рюкзак, – предложил Абриль свои услуги Кайл Фарбер, – пока господин первый лейтенант справляет большую нужду.

– Заткнись, Кайл! – ответила из кухни верная офицерская жена, – я тебе не мэм, а сержант-майор. А ты, всего-то на всего, сержант первого класса. Да и пять минут твоего свободного времени не решат проблемы моего предстоящего долгого одиночества. Разлука со славным Альфредом навалилась на меня решительно и неотвратимо. Но он у меня настоящий герой!

Из туалета вышел улыбающийся офицер Келли, умело и организованно застёгивая на пуговицы штаны.

Общительная и эмоциональная Абриль, появившаяся перед мужем, подала ему рюкзак, похожий на элегантную дорожную сумку, загруженную, на всякий случай, всем необходимым и, большей частью, ненужным. Сейчас они оба чётко осознавали, что их прощание должно быть трогательным и основательно патриотичным. Пусть даже над головой рвутся снаряды и мины, они никогда не должны забывать того, воинами и гражданами какой страны являются. Ведь самой особенной и… главной.

Абриль снова зашла в соседнюю комнату, вынесла оттуда звёздно-полосатый флаг с древком и старый китайский дисковый проигрыватель. Опёршись на древко с полотнищем, она поставила воспроизводящий аппарат на стол, нажала кнопку, и всю комнату заполонила самая прекрасная на свете мелодия – гимн кошмарной и ужасной страны Паноптикум.

Все четверо торжественно оцепенели, активно подражая всем известной статуе Свободы. Они потянулись головами вверх, будто начали скоропостижно подрастать. Со слезами на глазах они начали петь то, что поют с детских лет. Им ведь сказали, что они особенные, потому… Но тут дело государственное, как ни крути. Может, даже и необходимое. Допустимо, что оно является самой важной морально-нравственной… ценностью. Может быть, когда-нибудь появятся и другие.

Под звуки подобной музыки по стойке «смирно» становятся бездомные и нищие. Даже, как бы, исчезает с улиц городов зловещая вонь, рождённая в полуразрушенных канализационных системах, и крысы становятся менее агрессивными. Но, всё же, даже грызуны не признают разного рода и вида «ценности» Паноптикума. Например, они твёрдо знают, что в их тамошнем отряде, состоящем ни из одного миллиарда, существует крысы только двух полов:

мужского и женского. Извращенцев даже и там нет. А больных просто надо лечить. Вот и все премудрости.

Поставив в коридоре рюкзак-сумку, первый лейтенант расторопно надел на ноги короткие кожаные сапоги и обнял обнажённую супругу.

– Мне кажется, что я буду скучать по тебе, Альфред, – Абриль припала лицом к плечу мужа. – Но, кто знает, может быть, и меня отправят вслед за тобой. Я, всё-таки, военный фельдшер.

– Всякое случается, – согласился первый лейтенант, устраивая рюкзак за плечом. – Но я думаю, что мы быстро разберёмся со всякими негодяями, которые своим существованием угрожают всему миру и, конкретно, Паноптикуму. Медики нам не понадобятся.

– Ты там, в этой дикой стране, которую, кажется, называют Россией, долго не воюй, Альфред, быстро их побеждай и не забывай чистить зубы, – посоветовала супругу Абриль. – Свяжемся по скайпу в Интернете!

– Может быть, и свяжемся, – ответил офицер морской пехоты,– но мне кажется, что в стране, о которой я пока ничего не знаю, единственные национальные достояния и предмет гордости – лапти и шапки-ушанки. Наверное, ещё матрёшки и балалайки. А едят они… дождевых червей.

– Скорей всего, всё так. Это же злобные и трусливые дикари.

– Я пошёл. Веди себя скромно, Абриль.

– На кого ты меня покинул? – ровно и спокойно поинтересовалась Абриль. – Орёл мой… крылатый. Впрочем, если тебя не срежет в России шальная пуля, то ты обязательно станешь генералом.

– Я выполняю свой воинский долг,– пояснил Альфред Келли. – Мы быстро их победим и потом уцелевших будем учить… правильно жить и думать. Всё, что не совсем понятно для нас, является угрозой для Паноптикума!

– Ты – настоящий отважный морской ковбой, Альфред! – сказала она. – Позволь мне тобой гордиться!