Кейс. Доставка курьером

Все это время Воскресенский провалялся в глухомани, в крошечной деревенской больнице, где его героический родственник (местный Чехов) лечил гнойные нарывы, панкреатиты, экзему и принимал роды… Но едва лишь депутата отсоединили от капельницы, едва он вернулся в вертикальное состояние и стал внятно изъясняться, он сразу же отправился домой. И именно сегодня прибыл в город.

– Юля, но меня, естественно, очень волнует воп…

– А если вас опять выследят эти верзилы?! – испуганно воскликнула я.

– Все, я с ними уже разобрался.

– Как?!

– Ну да, – слабо, но торжествующе улыбнулся Воскресенский. – Конечно, на даче они застали меня врасплох… Но сейчас я сделал пару телефонных звонков. Этого хватило… Думаю, я уже решил проблему.

– Весьма оперативно. Здорово.

Сколько телефонных звонков ему придется сделать, чтобы разобраться со мной? Когда он поймет: я тоже заслуживаю мести.

Всего один?

– А теперь, Юля, скажи мне…

– Антон Аркадьевич, постойте, я спрошу! Это нападение… Оно было связано с вашим бизнесом?

– Что? А… Ну да, конечно.

– Кто бы мог подумать! Неужели торговля машинным маслом – такое опасное занятие?

Удивление промелькнуло на бледном лице Воскресенского. Вероятно, он не ожидал от меня подобной осведомленности. Хотя в эпоху Интернета нетрудно раздобыть любую информацию. Впрочем, о бизнесе Воскресенского мне также поведал и его друг Ремартов. Но если б я задалась целью – то, конечно, и сама накопала бы достаточно сведений о коммерческом хобби депутата городской думы. В принципе по уставу нашего города депутатам не запрещено заниматься бизнесом, они выполняют депутатские обязанности на неосвобожденной основе. Таким образом, в хобби превращается их политическая деятельность. Вернее, не в хобби, а в удачное подспорье бизнесу.

– Значит, теперь ваша жизнь вне опасности?

– Да.

– Но почему вы не дома, а здесь, в гостинице? Словно все еще скрываетесь.

– Я предпочел слегка законспирироваться, пока на разберусь с нападавшими. Но теперь, думаю, уже можно двигаться домой. Но прежде всего, Юля, я хотел бы выяснить…

– А рана была серьезная?

Воскресенский оживился. Ничто так не вдохновляет мужчину, как предложение поговорить о его недомоганиях.

– О да, сквозное ранение. К счастью, внутренние органы не были задеты.

– Вам сильно повезло.

– Еще бы! Вообще мог концы отбросить. Но Сергей меня спас. Он блестящий хирург. Оперирует чуть ли не отверткой, диагнозы ставит на глазок. Туго у них там в глуши с оборудованием и медикаментами… Но Серега не ошибается. У него глаз – рентген. И руки золотые.

– Да, я понимаю. Он и ворота починил. И вас подлатал. Почему же блестящий хирург сидит в глухомани?

– А ты его, Юля, спроси! Сидит. Не уезжает. Говорит: на кого я людей брошу? Никто их лечить не станет, если я уеду.

– Ух ты! – сразу же заинтересовалась я персоной незнакомого врача-подвижника. – Вот это да! Какой молодчина! Так вы бы, Антон Аркадьевич, помогли родственнику с медикаментами, хирургическим инструментом, диагностическим оборудованием! Завалили бы их по самую макушку!

– Юля, но это же не мой округ! – искренне удивился Воскресенский. – Впрочем, ты права… Надо подумать. Интересная идея.

Да. Готова обогатить депутатскую копилку наказов избирателей и другими отличными идеями. Главное, продолжать наш разговор о том о сем, тщательно избегая самого животрепещущего вопроса: куда я дела кейс.

– А вы не познакомите меня с Сергеем?

– Зачем это?

– Он заинтересовал меня как личность. Понимаете, чисто журналистский интерес.

– Хм, Юля, да туда три сотни верст на танке по бездорожью пилить.

– Так далеко!

– Очень… Юля, теперь скажи мне, выполнила ли ты мою просьбу?

– Антон Аркадьевич… – убито выдавила я.

– Отдала ли кейс Андрею Ремартову? Я пока еще не успел созвониться с ним. Куда-то он пропал. Не могу найти.

– Антон Аркадьевич…

– Но надеюсь, все в порядке? Никаких сложностей не возникло?

– Да-а, ну, в общем-то… – пришибленно пролепетала я.

– Спасибо! Спасибо тебе, Юля! Милая девочка! Я верил, ты меня не подведешь! – обрадовался депутат.

У меня заныла челюсть. И заломило поясницу. И стали липкими ладони… Какой диагноз поставил бы мне Сергей? Воспаление совести? Острый совестиит, если говорить на медицинском языке.

– Видите ли, Антон Аркадьевич, – чуть слышно пробормотала я. – Видите ли…

– Да, втянул я тебя, конечно, в заваруху… Но для меня твое присутствие в доме в тот момент стало спасением.

– Вы сами себя спасли, – напомнила я. – Позвонив Сергею.

– Но ты взяла кейс. Если бы ты не отдала его Андрею Ремартову…

– Он бы истребил всю вашу семью? – подсказала я.

– Нет, Юля, нет! Я, конечно, немного утрировал в тот ужасный момент… Просто пытался внушить тебе мысль о ценности этого кейса. Поэтому и сказал про деньги и про страшную месть, которая ожидает мою семью, если ты не передашь кейс.

– Наврали, короче говоря.

– Прости, Юля. Но вспомни, в каком я был состоянии!

– Вы практически агонизировали, – печально согласилась я.