Кейдж Харман в волшебном мире пегасов

– Миссис Харман, тех мальчишек задержали на выходе из супермаркета. Подозреваемыми оказались одноклассниками вашей дочери – Джуэл и Ирвин. И при первичном допросе дети точно указали, что та девочка в чёрной кофте – Кейдж Харман.

Кейдж чуть не навернулась со стула. «Вот же мерзкие лгуны. Да они никогда в жизни не общались со мной на равных, не говоря уже о том, чтобы вместе проводить время. А здесь – целое ограбление». Девочка уловила осуждающие взгляды матери и шерифа, закрывая руками протёртые дырки в чёрной кофте с капюшоном. Крайне похожей на тёмное худи, представленное на видео. «Дело принимает фатальный поворот». Кейдж не ходила в ближайшие дни в тот супермаркет, предпочитая сразу после издевательств одноклассников, ошиваться на заброшенной стройке. Девочку кто угодно мог видеть на высоте двадцать первого этажа. Потому у Кейдж находилось спасительное алиби, которое никто не мог подтвердить.

– Кейдж. – оборвала девичьи раздумья Сэйла. – Как прокомментируешь обвинения в свой адрес? Ты украла кошелёк?

– Нет, на видео – не я. Ирвин и Джуэл со мной даже не общаются. Я не знаю, почему ребята назвали моё имя.

– А кто может скрываться под толстовкой, идентичной твоей? – не унимался шериф, подёргивая пухлыми кулачками. Казалось, что в правдивость объяснений девочки ему верилось с трудом.

– Я не знаю, честно. Одноклассники постоянно издеваются надо мной, задевают и не дают прохода. Всё потому, что у нас в семье мало денег, а я не выгляжу так, как им хочется. У меня совсем нет друзей в школе и не существует компании, где бы я оказалась своей. Но поверьте, я в жизни не украла ни цента, более того, мальчишки ни за что бы не взяли меня с собой. Ведь для них – я странная уродина с разноцветными глазами, а с такими никто не дружит.

Девочка разревелась от хлынувшей обиды, натягивая капюшон до самых бровей. Кейдж вновь не понимала, какое одноклассникам дело до того, как она выглядит или во что одевается. Почему никто не желает узнать её внутренние качества, разделить с ней её подростковые переживания. По какой причине школьники столь суровы и беспощадны к хрупкой девочке, мечтающей о человеческом к ней отношении. Неужели она заслужила к себе столько внимания лишь потому, что отличается от остальных своим глубоким и чувственным сердцем? И никто не мог ответить на вопросы Кейдж, разрывающие её девичью душу. Ни мать, ни суровый шериф, обильно потеющий под кондиционером, ни кто-либо ещё. Девочка настолько погрузилась в собственные мысли, что даже позабыла спросить у шерифа про вспышку света и пронзительный луч, бьющий прямиком в небо. Ей хотелось скорее убраться из офиса шерифа, где её настиг вынужденный избыток чувств.

– Хорошо, Кейдж. Мы обязательно проверим факты и вернёмся к диалогу. Ещё раз переговорим с мальчишками, опросим свидетелей и найдём потерпевшую женщину. А пока, можете быть свободными.

Мать и дочка молча шли по осенней улице, долго не решаясь оборвать ту неприятную тишину, свербевшую в их головах. Кейдж понуро уткнулась в асфальт – ей совсем не хотелось возвращаться в школьный класс, где в очередной раз над ней будут насмехаться. К тому же, девочке жутко стыдно за откровения, что вырвались с её тонких губ. И Сэйла, как делают все матери, крайне сопереживала своему ребёнку, как могла. И винила во всех бедах исключительно себя. Так что женщина не обронила ни слова, пока вдалеке не показалась кирпичная стена школьной столовой. Наконец, мать заговорила:

– То, что ты сказала в участке, правда? О том, как тебя задирают одноклассники и что совсем нет друзей?

– Всё в порядке, мам. Ничего страшного, я разберусь. Но я не крала тех денег, клянусь всем, что у меня есть.

– Я тебе верю, доченька моя.

Сэйла обняла дочку столь крепко, насколько позволяло любящее материнское сердце. Так они и простояли минут десять, греясь в объятиях под дождиком, падающим с печальных серых туч.

– Может тебя забрать после школы? Никто не имеет права обижать моего ребёнка. Уж им я спуску не дам, не дождутся.

– Нет, мам, занимайся своими делами. А после школы я сразу домой, помогу тебе с уборкой.

– Договорились. Будь сильной, моя юная и храбрая Кейдж Харман.

– Обязательно, моя единственная и любимая мама.

Попрощавшись, дочка направилась в школу. В учебном классе, как обычно, стоял извечный хаус. Близился звонок об окончании перемены, потому дети взбудоражено наслаждались последними свободными минутами. Кто-то списывал домашнюю работу прям на коленках, девочки шушукались о мальчиках, а мальчишки мерились силой в армрестлинге. И лишь когда Кейдж вступила на порог класса, галдёж на миг прекратился. Но тут же обрёл привычные укорительные нотки.

– Второй день пришла в одном и том же.

– Кейдж Харман – нищенка в дырявой кофте. Как и свора её голодных братьев.

– У них совсем нет денег, потому что Кейдж бросил папочка, когда увидел её страшные глаза.