Кедровая бухта

— А ты еще не пригласил ее? — К ним склонилась Шарлота, чтобы рассмотреть Джека и Оливию.

— Я только что сделал это, — ответил Джек.

Замерев, Оливия скользнула вниз на своем сиденье и сгорбила плечи.

— Ну, так что? — спросил Джек, тоже съезжая вниз. В ответ Оливия кивнула. А почему бы и нет? Она уже и так признала, что ждала его звонка. И теперь Джек сделал следующий шаг. Приглашение на ужин.

И Оливия собиралась очень хорошо провести время.

Сесилия проснулась утром в субботу, чувствуя себя крайне подавленной. Она ничего не слышала о Яне. Вероятно, он уже в море. Сесилия не знала, покинул ли «Джордж Вашингтон» порт, да и как она узнала бы? Всю информацию она получала из местных слухов, а в редких случаях из газеты «Хроники». Но о переводе Яна с подводной лодки на авианосец не говорил никто. Очевидно, было много такого, о чем он не рассказал ей.

Сейчас Сесилия жалела, что не подружилась ни с кем из жен моряков. Как-то она попробовала сделать это, но не хотела быть назойливой. Женщины уже сплотились в небольшие группы, а она была незваным гостем. Из-за работы и беременности у нее не было времени и сил, чтобы общаться с ними. Так Сесилия отклонила несколько приглашений, которые получила.

Когда родилась Элисон, никто не пришел в больницу, и после смерти дочери Сесилия отвергала все попытки со стороны жен моряков, семьи Яна, медсестер и священников помочь ей справиться с потерей. Сесилия считала, что уже слишком поздно. Отец ненавидел все, что имело отношение к смерти, поэтому избегал ее. Он вручил ей открытку с соболезнованиями, а кроме того, хлопал ее по спине и бормотал избитые слова сочувствия.

И Ян… его не было рядом.

Тревожили постоянные мысли о Яне, неоконченный развод и прошлая боль. Сесилия приняла душ и надела чистые джинсы и удобную толстовку. Обычно по субботам она делала покупки, но сегодня у нее не было на это сил. Добравшись до магазина, Сесилия сделала единственную покупку — большой букет цветов.

Кладбище находилось на окраине города. Опустился такой густой туман, что нельзя было даже разглядеть, что происходит на противоположной стороне улицы, не говоря уж о противоположной стороне бухты и военной судоверфи. Сесилия намеренно выбрала это место для захоронения, потому что с него было видно морскую базу. Может, в этом и не было смысла, но Сесилия хотела, чтобы дочь была ближе к отцу. И только так она могла добиться этого.

Газон был влажным и вязким, и ступни утопали в земле, когда Сесилия шла к могиле. Она опустилась на корточки и стряхнула несколько желтых листьев с маленького ровного надгробия. Ваза оказалась слишком узкой, чтобы вместить весь букет, поэтому Сесилия выбрала для нее самые красивые цветы. Закончив, она разделила оставшиеся цветы среди остальных могил в этом ряду.

Встав на ноги, Сесилия увидела в нескольких шагах от себя Яна, который наблюдал за ней.

Никто из них не заговорил. На нем была толстая морская шинель и белая бескозырка.

— Я видел, как ты выходила из цветочного магазина, — пробормотал он.

— Ты следил за мной? — Сесилии не нравилась эта мысль.

— Обычно я этого не делаю, — проговорил Ян, кивая. — Просто увидел тебя и захотел поговорить.

Сесилия сунула руки в карманы, ожидая, что последует дальше.

— Я подумал, что ты направляешься именно сюда, — продолжил Ян, — и оказался прав. Я думал, мы сможем поговорить.

— О чем здесь говорить?

Последний раз, когда она видела его, Ян был пьян и нарывался на скандал.

— Я хочу извиниться за тот вечер в ресторане, — сказал он, вздыхая и осматривая ряды могил.

— Эндрю сказал мне, что ты уходишь в море на «Джордже Вашингтоне».

— Да. — Он не стал сообщать подробности или объяснять причину своего перевода.

— Когда ты получил перевод на авианосец?

— Ты бы знала ответ, если бы не спешила с разводом, — ответил Ян с нескрываемой горечью.

— Мы не могли, да и не можем поговорить, не крича друг на друга.

И тогда, и сейчас. Так больно стоять у могилы дочери, когда Ян застыл с противоположной стороны.

— Это важно? — спросил он. — Я все еще служу на флоте, ничто не изменилось.

Сесилия покачала головой. Причины не были важны — и Ян не обязан был ей ничего объяснять. Оборона стала автоматической ответной реакцией, средством, которое помогало держать людей на расстоянии. Особенно его…

— Черт, — нетерпеливо сказал Ян. — Почему так сложно говорить с тобой?

Неужели он не понимает? Что еще она могла сказать?

— Я извиняюсь за тот случай в ресторане. Этого не повторится. — Ян развернулся, его движения были очень резкими.

— Ты скоро отплываешь? — удержала мужа Сесилия, не желая, чтобы он уходил прямо сейчас. Он повернулся к ней и кивнул. — Я бы хотела узнать о переводе.

Ян посмотрел на могилу дочери.

— Я подал рапорт на перевод. Если бы меня перевели на авианосец, когда родилась Элисон, я мог быть переправлен домой, чтобы быть с тобой… Жаль, что это не произошло раньше, но я не хотел рисковать вновь.

Сесилия не знала, что подобный перевод возможен.

— Меня не будет шесть месяцев, — сказал ей Ян.

Шесть месяцев… Они казались длинней жизни. Должно быть, ее реакция отразилась на лице.