Казнить Шарпея

– Я говорю, – Барков не скрывал раздражения, – куда может подеваться машина «скорой помощи»? Это ж не детский самокат... Ищите! – Барков нажал какую-то кнопку и приказал: – С «главным» соедини! – Он подождал с минуту и отчитался перед Гириным: – Докладываю, Юрий Борисович! У нас здесь цирк какой-то. Со всех сторон сигналы об их присутствии. Похоже, имитируют готовность атаковать, но я все равно рисковать не стал бы. Убедите Президента остаться.

– Надеюсь, у нас закрытая связь?

– Конечно, товарищ генерал.

– Выехал кортеж. Понял?

– Нет, не совсем. Так он едет, что ли?

– Я сказал: «Выехал кортеж». Других слов я не произносил.

– Понял. Мы постараемся их здесь накрыть. При любом повороте событий.

– Действуй!

...Иван Тихоня беззаботно пил кофе в маленьком кафе в районе Старого Арбата. Рядом сидел молодой худощавый парень и курил.

– Ну что, начинаем последний акт нашего спектакля? – Тихоня злорадно ухмыльнулся. Парень согласно кивнул и протянул Тихоне мобильный телефон. Тот набрал номер и начал обмениваться с кем-то по телефону фразами, которые со стороны казались беззаботным и пустым трепом. – Ты вот что, – зубоскалил Тихоня, – звони Светке и расскажи все, как есть. Без утайки. Тогда, она, может быть, тебя и простит! Да, да! Про кий в первую очередь! Иначе не поверит. Скажешь, со мной был, до утра на бильярде резались. Давай! – Тихоня дал отбой и, обращаясь к своему спутнику, сказал:

– Сейчас они забегают так, что, может, и выход патриархов отменят!

...Через десять минут после этого звонка в штабную машину вбежал молодой мужчина в штатском с военной выправкой и торопливо доложил Баркову:

– К нам дворник обратился – угловой дом перед площадью. Он обнаружил в контейнере мусоропровода сверток, по его словам, напоминающий оружие. Мы проверили. Это американская снайперская винтовка, причем видавшая виды. Прицел там необычный. Мы такого не знаем. И приклад сделан под индивидуальный заказ. Настоящая машина для убийства, одним словом.

– А дворник ваш экстрасенс, что ли? Чего он именно сейчас в мусоропровод полез?

– Говорит, жильцы звонками замучили. Мусоропровод забился, запах пошел. Он вызвал коммунальные службы, а их сегодня к дому пускать отказались. Понятно, что это наши добро не дали. Вот он сам и полез...

– Винтовку, надеюсь, назад положили?

– Так точно!

– Караульте, только, сдается мне, не явится за ней ваш стрелок!

...Тихоня посмотрел на часы и решительно встал из-за стола.

– Поехали. – Он аккуратно вынул из рук своего напарника сигарету и затушил. – Кино начинается, и опаздывать нельзя. Надо убедиться, что Шарпея не будет. Командир ждет сигнала.

Он ловко тормознул первого же частника и попросил подбросить их на Пречистенку.

– Не проедем, – вздохнул тот. – Там сейчас все перекрыто, Президента, видать, ждут. Да тут пешком – десять минут.

– Десять – это много, – многозначительно заметил Тихоня. – Мы заплатим и за оцепление не поедем. Ты нас по Бульварному подбрось – мы покажем, где остановиться. А там – мы сами.

Конспиративная квартира, снятая людьми Игнатова, находилась на значительном расстоянии от храма. Тихоня поздоровался поочередно с двумя ее обитателями.

Один – грузный, почти пожилой человек – сильно потел и обмахивался платком, которым непрестанно вытирал влажную глянцевую лысину.

Другой протянул Тихоне левую руку, так как вместо кисти правой руки у него был черный протез. Он был одет в мятый летний костюм, из кармана которого торчала толстенная газета – «Аргументы и факты».

Красочный портрет обитателей квартиры довершал облик пришедшего с Тихоней парня – на нем была выцветшая футболка, которую спереди украшала символика московского «Спартака», а сзади – полустертая речевка его болельщиков.

Принять кого-то из этой троицы за матерого боевика не хватало никакой фантазии. А между тем именно они устроили тот шум, которым в данный момент занимались почти все спецслужбы страны.

Лысый работал по дворнику.

Молодой обеспечивал крепкий сон четырех пропавших с поста фэсэошников. Они мирно спали в автомобиле с затемненными стеклами, припаркованном в одном из многочисленных переулков, прилегающих к месту действия.

А инвалид отвечал за «электронную шутку» с вызовом «скорой помощи» и исчезновением автомобиля «скорой помощи», который по секретной связи получил «приказ» возвращаться на базу, ждать дальнейших указаний и отключить рацию, дабы обеспечить тишину в эфире.

Тихоня удобно устроился в кресле и сладострастно произнес:

– Если бы они узнали про это кино, к примеру, завтра, то представляю, сколько еще голов слетело бы. Жалко, не узнают. И только археологи грядущих лет, – пафосно продекламировал он, – разбирая тумбу перед храмом, обнаружат непонятный прибор в штукатурке, в котором они с трудом опознают глазок видеокамеры. Вот через нее-то мы все и увидим. – Тихоня жизнерадостно потер руки. – Давай кино!

«Однорукий» настроил миниатюрный экран, который, немного поупрямившись, выдал довольно четкое изображение центрального входа в храм. Камера снимала торжества над головами многотысячной толпы.

– Как устанавливали? – поинтересовался Тихоня.