Казнить Шарпея

– Ась! Ты же «важняк»! Ты же сама все понимаешь! Одно то, что ты схлестнулась с Дибаевым, – уже повод для беспокойства. Не исключаю, что о нашей встрече сегодня же будут знать оба наши фигуранта. Давай так: я обо всем основательно покумекаю. Мне нужен хотя бы день. Вариант с моим шефом тоже требует раздумий. Я готов с ним поговорить, но согласится ли он поставить в известность Президента – не знаю. Он не относится к числу людей, готовых рисковать своей репутацией. Он держится за свое кресло даже тем местом, которое к этому креслу прижимается, и осторожен, как домашняя мышь, побывавшая в лапах кота. Непроверенную информацию он Президенту не понесет – это могу сказать сразу. Представь, как он будет выглядеть, если все это лишь твои фантазии? А еще того хуже – он может поделиться информацией с Дибаевым, попросить совета. Тогда вообще караул!

Я могу, конечно, сразу выйти на людей из ФСБ, – неуверенно сказал Каленин. – За последние дни мне пришлось с ними часто общаться. Но они потребуют доказательств. А их у нас нет...

Ася оттаяла и, потупив глаза, тихо произнесла:

– Прости. Не хотела тебя обидеть. Но мне правда нужен твой совет!

– Ты, кстати, вот что сделай, – Каленин демонстрировал уверенность в себе, и это вселяло в Асю надежду, – детей отправь из города, каникулы же вот-вот. Куда-нибудь к бабушке. Есть у нас бабушка?

– Есть и дедушка, с которым ты знаком... Но они живут в городе. Может быть, – к подруге?

– Отправь к подруге. Это – номер мобильного, который я никому не даю. Звони на него из автомата или купи новую «симку» для мобильника. Меняй их каждый день. А еще лучше, если каждый раз у тебя будет и новый аппарат. Поменяйся с подругой на денек, у родителей возьми... Путай следы, одним словом. Не боись, Аська! Дотянемся мы и до Шарпея... Правда, как, пока не знаю. Но знаю, что все будет шерри-бренди, ангел мой!

– Любишь Мандельштама? Это же его строчка!

– Люблю, но далеко не все. А ты?

– Я одно стихотворение у него просто обожаю. – Ася задумалась, смешно наморщила нос и начала читать: – «Скудный луч холодной мерою...»

– «...сеет свет в сыром лесу...» – тут же продолжил Беркас, подчеркивая все четыре «эс» в каждом из слов. Получилось «с-с-сеет с-с-свет в с-с-с-ыром лес-с-су».

Включаясь в игру, Ася продолжила:

– «...Я печаль, как птиц-ц-цу с-с-серую, в с-с-сердце медленно нес-сс-у...»

Так, перебрасывая друг другу по строчке, они дочитали стихи до последних слов, которые пришлись на Беркаса.

– «...дум-м-м тум-м-манный перезвон...»[15], – произнес он. – Здорово получилось!

Помолчали. Беркас, испытывая вновь накатывающее смущение, поднялся, подошел к Асе и поцеловал ей руку. Затем приблизился к ее уху и тихо сказал:

– Давай при каждой встрече играть в эту игру. А? Следующий кто? Подожди, не говори! Я попробую угадать поэта, которого ты любишь. – Каленин пристально посмотрел на Асю и неожиданно для самого себя брякнул: – Маяковский!

Ася откинула голову назад и звонко рассмеялась – будто сыграла голосом музыкальную фразу.

– Пусть будет Маяковский!

– Что, не угадал? – расстроился Каленин.

– Угадал! Я действительно люблю Маяковского. Раннего. Но подумала, что ты вряд ли его назовешь. А ты назвал. Здорово!..

Дибаев берет реванш

– Слушайте, Дибаев! Это что за хрень? – Удачник был абсолютно взбешен и по привычке пытался орать на Николая Алексеевича. – Откуда эта сучка могла пронюхать о наших... – Удачник запнулся и, подумав, произнес: – о наших планах? Я вынужден теперь каждую нашу встречу обеспечивать тотальным радиоглушением. Это уже не машина! – Дибаев раздраженно сделал круговой жест рукой, показывая на поскрипывавшие дорогой желтой кожей внутренности служебного «мерседеса». – Это спецлаборатория для переговоров с вами!

– Простите, а сучка – это кто? – спокойно уточнил Дибаев.

– Это та дрянь из прокуратуры, которая записала наш с тобой разговор у меня на даче.

Дибаев на секунду переменился в лице, но тут же взял себя в руки.

– Нет уж, любезный Петр Анатольевич! – Он был собран и уверен в себе. – Хватит валить все на меня! Может, еще скажете, что я и царскую семью прикончил?

– А разве нет?

– Хорошо, тогда царя-великомученика беру на себя, а вот за вашу, как вы выразились, сучку отвечайте сами!

– Хватит ерничать! Я серьезно! Вы что, не поняли: у нее пленка с записью нашего разговора у меня на даче.

– Я понял. Я все понимаю с первого раза. К тому же у меня отличный слух. Если она имеет такую пленку, то вам хана! Но я-то тут при чем?

– А при том, дорогуша, что у меня на даче мощнейшая защита стоит, видеонаблюдение, охрана по периметру, собаки-убийцы бродят, глушилки всякие. Только вы могли на себе, на теле вашем драгоценном, принести «жучка»!