Каждый выбирает

Олмир после приветственного кивка головой отвел взгляд, испытывая вполне понятное смущение. Наряд Анн-Мари сильно отличался от принятых на Ремите и, вероятно, имел главную цель не скрывать наготу, а подчеркивать, выставлять напоказ те участки тела, которые недвусмысленно относили ее к прекрасной половине человечества. Тончайшие полупрозрачные ткани дополнялись тяжелыми украшениями из неизвестного металла, и находиться в непосредственной близости от нее, даже целомудренно отводя взгляд, было нелегким испытанием для любого подростка. Ван — так вообще крутился таким образом, чтобы Анн-Мари попадала в поле его зрения постоянно, но якобы случайно, и ни у кого не могло возникнуть подозрения в том, что он специально ее разглядывает.

— В какой области вы специализируетесь? — задал Олмир вопрос вежливости.

— Я психоаналитик, — ответила Анн-Мари и странно улыбнулась.

— Ваше Величество, — встряла Юлианна, — я прибыла в Мифополь потому, что отец поручил мне представлять Кунтуэское герцогство на завтрашнем заседании Коронного Совета. Но я еще не прочитала ни одного документа. Может, Вы выберете время для серьезного разговора со мной?

Юлианна раз или два на неуловимое мгновение всматривалась ему прямо в глаза и тут же опускала ресницы. Проследив за ее взглядом, Олмир невольно залюбовался ее грудью, а потом и всей ладненькой фигуркой. Интересно, о чем она хочет со мной поговорить, подумал он и сказал:

— Да сколько можно серьезных разговоров!? Давайте просто попьем чаю.

— Да-да, — подхватила Юлианна и, казалось, совершенно машинально коснулась сложной системы украшений, висевших у нее на шее, — как раньше, по вечерам в школе.

Пока сервировали стол, она сделала несколько замечаний касательно этикета, а потом в результате многоходовой процедуры рассаживания добилась того, чтобы Олмир оказался сидящим прямо перед ней. Поправив волосы, сказала с ностальгической ноткой в голосе:

— А помните, какие замечательные медовые лепешки пекла Тетя Поля? Как вкусно они попахивали дымком!

— Ты же их не любила, — удивилась Селена. Юлианна и впрямь воздерживалась по вечерам от лепешек, боясь еще больше располнеть.

— Ах, всегда самое дорогое вспоминаешь лишь после того, как потеряешь. А как уютно пылал наш камин в холодные зимние вечера! Куда подевался Винтер, почему он не здесь?

— Он подался в метеорологи и поселился с Тетей Полей на Северном материке, почти у самого полюса. Как и раньше, они стараются меньше общаться с людьми. Мы навещали их один раз, когда ездили кататься на горных лыжах.

— Надо же, а я их так давно не видела…

Когда Юлианна чинно принимала чашку с дымящимся чаем, зазвонил ее видеотелефон, вделанный в маленький кулон. Спешно поставив чашку, Юлианна включила связь:

— Кто это? — живо спросила она и добавила с легким разочарованием. — А, Василек. Чего ты хочешь? Я же просила тебя не звонить, пока буду в Мифополе… Извините меня, пожалуйста.

Одним длинным движением, демонстрирующим достойную восхищения гибкость ее тела, она встала из-за стола, отошла подальше и заворковала. Потом несколько раз громко сказала «до свидания, больше не звони, увидимся в Шере» и со слегка смущенным видом вернулась на место.

— Кто это был? — с невольным любопытством спросила Селена.

— Ах, один мой обожатель. Душечка! Прекраснейший танцор! Он и часа не может прожить, не поговорив со мной. А вы заметили, как изменился профессор Макгорн? И раньше-то молчаливый был, а после нашего путешествия по сельве из него вообще ни одного слова не вытянешь…

Профессор Макгорн не снял с себя обязанностей школьного врача и довольно часто устраивал своим подопечным неожиданные обследования. К Аполлону и Юлианне, живущим отдельно от прочих ребят, он прилетал всегда в окружении большой свиты медицинских работников.

В разгар обсуждения профессорских странностей вновь зазвонил телефон Юлианны. Оказалось, некий Антончик просто дышать не мог, не сказав ей пары слов. Опять она была вынуждена покинуть компанию, чтобы соблюсти хотя бы видимость интимности.

Интересно, подумал вдруг Олмир, как далеко зашли у Юлианны отношения с ее ухажерами. Может, она уже и девственность потеряла? Он представил ее в объятиях одного, другого, почувствовав, что покрывается предательским румянцем. А потом понял, в чем причина испытываемой им неловкости при телефонных переговорах Юлианны: он ревновал ее! Причем как-то по-особому: в отношении Зои, например, аналогичные переживания были бы значительно больнее, сильнее «брали за живое». В чем дело? И внезапно понял: Юлианна разбудила в нем чувство, которое грубо можно было бы назвать… он не знал пока, как, и лишь спустя годы подобрал бы точное слово: похотью. Он готов был… переспать с ней, а что она при этом говорила бы, что чувствовала — его не трогало бы ни на йоту! Чудные вещи случаются в подлунном мире.