Каждый час ранит, последний убивает

– Я знаю, что ты намереваешься восстановить свою империю, но Маню больше нет. Ты один. Это настоящее самоубийство. А жить без тебя хуже смерти.

Раньше он бы ответил, что это не мое дело. Что мне не нужно вмешиваться. Но сегодня он не знает, что ответить.

Я кладу на надгробие цветы и небольшую деревянную табличку, на которой я написала несколько слов несмываемыми чернилами.

Vulnerant omnes, ultima necat.

At eae quas ad vos consumpsi me delectaverunt.

– Что это значит? – удивляется Изри.

– Каждый час ранит, последний убивает. Но те часы, что я провел с вами, были прекрасны.

* * *

«БМВ» стоял припаркованный у обочины с выключенными фарами.

Габриэль сидел за рулем и курил. На нем была шапка и скрывшие половину лица очки. Так никто не сможет сделать его фоторобот. Тем более что вместо разбитого водительского бокового стекла была натянута матовая полиэтиленовая пленка.

Он посмотрел на часы в машине. 17:15. Сердце забилось сильнее.

Каждый вечер Гилен Вулис уходил с работы ровно в 17:30 и шел домой. Его маршрут всегда был одинаковым, он не отклонялся от него ни на шаг.

Скоро на пенсию. Вулис в течение сорока двух лет исправно платил налоги и тем самым обеспечил себе заслуженный отдых.

Все напрасно, подумал Габриэль.

Он вспомнил, как Вулис давал показания на суде над двумя ублюдками, которые изнасиловали и убили его маленькую Лану. И если остальные, по крайней мере, не хорохорились, этот же трус позволил себе добавить, что не мог вмешаться, потому что у него слабое сердце.

Сердце, которое скоро перестанет биться.

17:35. Через несколько минут на другом конце улицы появится его жертва.

Это улица с односторонним движением, относительно безлюдная, довольно плохо освещенная. Прямо посередине – пешеходный переход. Вулис неизменно пользовался только им.

Увидев жертву, Габриэль включил зажигание, но не фары. Вулис посмотрел налево, но не подумал проверить справа, так как с той стороны машины просто не могли никуда ехать. Он вышел на зебру, Габриэль выжал газ, машина взревела. Вулис обернулся на звук, и его на полной скорости сбил «БМВ», откинув тело метров на десять. Вскрикнул какой-то случайный прохожий, но автомобиль уже сорвался с места, переехал труп и скрылся.

* * *

Проехав через Ла-Гран-Комб, Габриэль двинулся по лесной дороге.

Свет фар высветил решетку его собственного пикапа. Габриэль припарковал «БМВ» чуть подальше и присоединился к Изри, который курил сигарету, стоя на влажном холоде.

Мужчины пожали друг другу руки.

– Привет, Изри. Надеюсь, ты не слишком долго ждал?

– Ничего, – ответил молодой человек.

– Спасибо за помощь.

– Я обязан тебе гораздо большим!

Они достали из кузова пикапа две канистры с бензином и облили «БМВ». Изри увидел вмятину на переднем бампере, но задавать вопросов не стал. Он дал загореться коробке кубиков для розжига и только тогда бросил ее на переднее сиденье. Вместе с Габриэлем они подождали несколько минут, затем сели во внедорожник и двинулись в направлении Флорака.

– Как Тама?

Изри пожал плечами:

– Неплохо. Но она изменилась…

– Если бы тебя похитил психопат и насиловал каждый день, как думаешь, ты бы не «изменился»? – заметил Габриэль.

– Это конечно…

– Дай ей время.

Прибыв в деревню часом позже, Габриэль припарковался рядом с «мерседесом» Изри и пригласил своего молодого сообщника пропустить по стаканчику.

Они вошли в дом, и Габриэль достал из бара свой знаменитый японский виски.

– Тама хотела бы, чтобы я меньше рисковал, – внезапно произнес Изри.

– Она выжила с единственной целью – найти тебя. Конечно, она боится потерять тебя снова!

– Именно так она мне и сказала, – вздохнул он.

– Я ее понимаю. Но жизнь – это постоянный выбор, Изри. И правильный выбор – только за тобой.

127

Мы сидим на скамье на террасе и смотрим на закат.

– Я больше не готова расставаться с тобой, – шепчу я.

Изри поворачивает ко мне голову и улыбается:

– Почему ты думаешь, что мы расстанемся?

– Что бы ты ни делал, я хочу быть рядом с тобой. Каждую секунду.

Он понял, о чем я его прошу. Он знает, что означает эта простая фраза.

– Тама, не требуй этого от меня…

– Я могу сопровождать тебя повсюду, куда бы ты ни пошел.

– Я знаю. Но я отказываюсь подвергать тебя опасности!

– Я сама в ответе за свою жизнь, верно? И я хочу быть частью твоей. Каждую секунду. Даже когда ты грабишь банк, я буду рядом с тобой.

– Тама… Ты понимаешь, что говоришь?

Он гладит меня по щеке, притягивает к себе.

– Ты слишком дорога мне, я не могу тебя потерять.

– А я что же, должна тебе подчиниться?

– Тама… Тебе такая жизнь не подходит!

– Ты сам втянул меня в такую жизнь. Мне пришлось убить Тео, пришлось убить Диего. Я перерезала ему горло осколком бутылки, Из!

Изри сдается и слегка отодвигается.

– Знаю, и это моя вина, – тихо говорит он. – Но не может быть и речи, чтобы ты стала, как я…

– Преступницей? Но я уже преступила закон.

– Прекрати, Тама… прекрати, прошу тебя!

Солнце заходит, на лицо Изри ложится тень. Тень страдания. Я догадываюсь, как ему тяжело. Поэтому я просто обнимаю его.

Свои страдания я всегда сносила легко.