Каждому своё 3

– Попробую! – Антон торопливо проводил в уме расчеты, вычисляя точки, в которых импровизированные ребра жесткости будут эффективнее всего.

Через пару минут он расставил закованных в экзокорсеты солдат в нужные места, и палатка стала трястись ощутимо меньше. Зато теперь прилетающие снаружи камни врезались в металл экзокорсетов, издавая зловещий грохот, и Антон вздрагивал от каждого удара, словно он сам был живым ребром жесткости. Получающие удары солдаты непроизвольно сжимались внутри своего снаряжения, но не отступали и терпеливо принимали удары, морщась не столько от боли, сколько от натянутых нервов. Полчаса оборону против стихии удавалось удерживать, и Овечкин даже решил, что опасность миновала, потому что ураганы сейчас не длятся долго, и наверняка с минуты на минуту буйство стихии прекратится по обыкновению столь же внезапно, как началось.

Внезапно натиск стихии резко усилился, и через завывания урагана донесся громкий вибрирующий хлопок, словно где-то неподалеку лопнула натянутая струна. Почти сразу же раздался глухой звук удара металла о металл, словно что-то большое и тяжелое врезалось во что-то подобное.

– Якорь лопнул! – Молодой техник вскочил и бросился к входному пологу. – Машины срывает!

– Стой! – ринулся к нему Порфирьев, на ходу выдергивая из подсумка пенал с антирадом. – Антирад прими! Всем оставаться здесь! Выходим вдвоем, если не справимся – крикнем по рации! Кто будет выходить – помнить, что отравление начнется через десять минут!

Он добежал до техника и собрался открыть пенал с антирадом, как вдруг взбесившаяся стихия принесла с собой что-то тяжелое, и снаружи во входной полог ударило нечто большое. Удар пришелся точно по усиливающему собой входной полог солдату в экзокорсете, его отбросило внутрь палатки, и он снес собой Порфирьева с Владимиром. Треск мощных липучек, удерживающих входной полог по всему периметру входа, потонул в завываниях урагана, вход в базу распахнулся и внутрь ввалилась здоровенная глыба грязно-бурого льда не меньше метра в поперечнике. Глыба вкатилась в палатку, но зацепилась за вбитый внутрь входной полог и остановилась. Придавленный ею полог сильно натянулся, деформируя стену базы, спецпалатку перекосило, и вся конструкция начала опасно крениться.

– Палатка сейчас сложится! – заорал лейтенант, бросаясь к полураспахнутому входу, из которого внутрь базы порывами урагана вбивало потоки черного снега вперемешку с мелкими камнями.

Он уперся руками в глыбу и попытался вытолкнуть ее наружу, попутно освободив зажатый ею входной полог, но глыба была неровной и уперлась во что-то, находящееся под полом спецпалатки.

– Помогите ему! – Порфирьев подскочил на ноги и захромал к лейтенанту. – Быстрее!

Он попытался приподнять глыбу, чтобы та перестала упираться в невидимое под полом препятствие, но грязно-бурая ледяная поверхность крошилась под его руками, и подхватить ее удалось не сразу. Ближайшие солдаты опомнились и ринулись на помощь Порфирьеву с лейтенантом, и Антон запоздало закричал:

– Нет! Держите ребра жесткости!

Он тоже ринулся к глыбе, но было уже поздно. Лишившись усиления, потерявшая герметичность, перекошенная спецпалатка не выдержала давления урагана и начала заваливаться набок. Овечкин понял, что сейчас база сложится и накроет их всех, а потом ее просто раздует ураганным ветром, или разорвет изнутри, или унесет в пустоши. Все, кто не переломается при этом насмерть, погибнут от радиации или отравления через несколько минут после. От страха он сжался и закрыл глаза, закрывая руками голову, но обрушения все не происходило.

– Ветер стих! – закричал лейтенант.

– Ни хрена он не стих! – прорычал Порфирьев. – Направление сменилось! Выталкиваем эту хрень, пока не поздно! Навались!!!

Овечкин открыл глаза и увидел, как лейтенант и капитан с молодым техником упираются в ледяную глыбу, и облаченный в экзокорсет солдат, которого ею сбило, вновь на ногах и пытается помогать им при помощи усилителей конечностей. Пару секунд им не удавалось надежно упереться в грязно-бурую ледяную поверхность, потом солдат все-таки изловчился подхватить ее где-то снизу, и глыбу перевернули, сдвигая с места и высвобождая прищемленный входной полог. Сразу стало понятно, почему метровый ледяной ком оказался таким тяжелым: теперь было хорошо видно, что в базу врезался обломок размозженного железобетона, облепленный слоем грязного льда.

– Осторожно! Там арматура торчит! – Антон бросился на помощь. – Не порвите пол!

– Выдержит! – Порфирьев навалился на обломок всем телом. – Полог придержи! Быстро! Надо вытолкать ее наружу и закрыться, мы без антирада!

Оказаться перед распахнутым входом, из которого бьет незримая смерть, было очень страшно, и Овечкин подбежал к самому обрезу сильно накренившегося дверного проема, чтобы находиться максимально сбоку от выхода. Он подхватил тяжелую полу и изо всех сил потянул на себя, открывая выход. Тяжелая освинцованная резина вырвалась из не привычных к таким нагрузкам пальцев, и пришлось рисковать жизнью, сдвигая полог всем телом.