Каждому своё 3

Объяснение Давида вполне устроило, он заметно воодушевился и принялся с жаром расспрашивать отца о подробностях экспедиции. Антон провел в медицинском стационаре почти три недели, за это время информация об экспедиции была засекречена дважды: сначала только все, что касалось роботов, а после все вообще. Это, естественно, привело к тому, что это самое «все» немедленно обросло слухами, один страшнее другого. Пришлось отвечать на вопросы сына с осторожностью, чтобы не навлечь на себя проблем с Абреком и его головорезами. Перед грубой безмозглой силой интеллект бессилен, это Овечкин за время своих мытарств уяснил очень хорошо. И Порфирьев даже не станет его защищать, потому что, будучи военным, сам млеет от восторга при малейшем упоминании о возможности что-либо засекретить и запретить знать гражданским.

– Ты вернулся? – Дверь в каморку открылась и на пороге появилась Дилара вместе с какой-то неизвестной женщиной лет тридцати на вид.

– Отца выписали на день раньше, потому что у нас хорошее здоровье! – гордо заявил Давид.

– Сарочка Ивановна! – Дилара с лучезарной улыбкой обернулась к своей спутнице. – У меня мужа выписали! Это такое счастье, хвала Аллаху! Вы меня простите, если мы перенесем нашу беседу на завтра? У нашей семьи сегодня праздник!

– Да-да, конечно! – торопливо согласилась та. – Примите мои самые сердечные поздравления! Антон, самого крепкого здоровья вам! Мы все так волновались за вас! – Она понизила голос и почти неслышно обратилась к Диларе: – Завтра во сколько и где?

– В это же время, здесь! – тихо прошептала жена. – Мужа выписали, я могу начать рассчитываться уже с завтрашнего дня! Приносите кроссовки с собой, душевая будет готова!

Женщина ушла, и Дилара ласково улыбнулась сыну:

– Давид, я видела в коридоре твоих друзей, у них футбольный мяч! Спрашивали, выйдешь ли ты?

– А можно? – Ребенок с подозрением посмотрел на мать: – Ты не разрешаешь мне бегать!

– Не бегать вообще, а бегать слишком много! – поправила его Дилара. – Ингеборга Игоревна не рекомендовала тебе перенапрягаться, пока твой организм не окрепнет после сложного лечения. Поэтому обещай, что вернешься через час, чтобы мне не пришлось загонять тебя домой, как малолетку!

– О’кей! Через час! – Довольный Давид подскочил и пулей вылетел за дверь.

– Как он себя чувствует? – Антон проследил взглядом, как жена запирает дверь на замок.

– Силы к нему не возвращаются, – на лице Дилары отразилась смесь опасения и беспомощности. – Он вроде бы не болен и ни на что не жалуется. Смеется и играет с приятелями, даже пользуется среди сверстников авторитетом, потому что его отец – Инженер ЭК. Но он быстро утомляется и постоянно устает. Рано засыпает и поздно просыпается, может лечь спать посреди дня на несколько часов, а потом еще всю ночь проспит, как будто дневного сна не было. Я очень беспокоюсь, пыталась даже пробиться к Снегирёвой, но к ней до сих пор никого не пускают. Она больше не будет принимать простых людей?

– Обязательно будет! – поспешил обнадежить жену Овечкин. – Просто ей приходилось лечить саму себя от нанесенных террористами травм, поэтому ее выздоровление затянулось. Пока она восстанавливалась, среди работников Центра накопилось много нуждающихся в лечении, и теперь она занимается ими. Но как только всем работающим на поверхности будет оказана вся необходимая помощь, Снегирёва возобновит прием безработных граждан Центра. Я лично слышал, как Брилёв говорил это.

– С ней все совсем плохо? – Жена неопределенно вздохнула. – Говорят, она теперь носит пистолет даже в операционной! Это правда, что она стала бояться людей?

– Я бы так не сказал, – неуверенно ответил Антон. – На вид вроде незаметно… правда, взгляд у нее стал какой-то отрешенный, что ли. Но пистолет у нее действительно есть. Она носит его под медицинским халатом. Телохранители Брилёва изымают у нее оружие перед тем, как он входит в медотсек, и отдают обратно сразу после того, как он вышел. Только, насколько я понимаю, пистолет у нее всегда был, это же из него она подстрелила Зарему, просто теперь о нем стало известно.

– Люди говорят, что Абрек вооружил ее перед самым восстанием, – сообщила Дилара. – Но я думаю, что это не так. Если она достала пистолет из-за пазухи, то наверняка он был у нее под корсетом. А медицинский корсет она носила еще у себя в бункере.

– Вполне может быть правдой. – Овечкин пояснил свою мысль: – Я слышал, как одна охранница говорила другой, что до войны служила в полиции, и пистолет Снегирёвой – это полицейская модель. Если ее родители были выживальщиками, то вполне могли незаконно приобрести на черном рынке краденое полицейское оружие. Время от времени у выживальщиков были проблемы с законом, я читал об этом в интернете. Это был не самый законопослушный сегмент общества.