Каждому своё 3

– Не факт, что эти жадные товарищи явятся сюда обязательно на втором цикле, – без особых эмоций произнес капитан. – А мы точно останемся виноватыми в том, что Центр не получил продовольствие в том объеме, на который рассчитывал. Вот это однозначно факт. И нас все равно сюда пошлют. И все равно в таком же составе, потому что на большее не хватает транспорта. Везти сюда бойцов на аэросанях, чтобы устроить тут постоянный гарнизон, Брилёв не станет. У него нет столько людей, чтобы одновременно держать в руках и Центр, и Росрезерв. Да и кто захочет здесь оставаться? Желающих не будет. Так не проще ли загрузиться целиком сейчас? Так хоть в следующую экспедицию поедем не сразу. Хотя бы телеги успеем собрать. Было бы только из чего.

– Но нас ведь все равно сюда пошлют! – Овечкин пытался не сдаваться. – Так какая разница?!

– Разница в том, что мы не знаем, успеет вероятный противник вернуться сюда за два цикла или нет. – Судя по тону, Порфирьеву было плевать и на вполне логичные доводы Антона, и на жизни людей, и даже на свою собственную. – Зато, когда нас отправят сюда как можно скорее в следующий раз, шансы встретить противника прямо здесь будут гораздо выше. Так не лучше ли рискнуть сейчас, чтобы лучше подготовиться потом?

– Но что изменится за это время?! – Антон едва не сорвался на крик. – Ты же сам сказал, что Брилёв не станет посылать сюда солдат!

– Не станет размещать здесь гарнизон, – флегматично поправил его амбал. – Может, и солдат тоже не даст. Но грузчиков в достаточном количестве найти можно. Было бы, на чем их сюда везти. Ты нашел, из чего сделать крышу?

– Здесь нет стройматериалов! – Овечкин почувствовал, что имеет все шансы остаться виноватым в этом. Просто потому, что военные всегда сделают крайним гражданского. – Я все обыскал! Видел два биорегенератора, роботизированный токарно-фрезерный комплекс в разобранном состоянии, бытовое оборудование, различные запчасти, но стройматериалов тут нет! Может, они погибли в разрушенной части складов, а может, их вообще в Росрезерв не завозят, я не знаю! Но тут их нет! Я в этом не виноват!

– Стеллажи могут подойти? – Порфирьев никак не отреагировал на его крик души.

– Какие стеллажи?! – Антон посмотрел на него как на идиота, но в следующую секунду замер, озаренный догадкой: – Стеллажи складского комплекса! На которых тут все хранится! Это не потолочные балки, они не предусмотрены для такого, но если сварить их в более толстый пучок и технически грамотно соединить между собой конструктивно… Это может сработать! А в качестве кровли мы можем использовать стенки контейнеров и ящиков, их можно разрезать на листы! Подойдет все, включая пластик, если правильно предусмотреть ребра жесткости. Что-то можно использовать в два слоя, здесь же полно поддонов и складских контейнеров! Мне нужно сделать расчет!

Гражданский активист с унизительным позывным «Дно» дернулся и упал, хрипя от охватившей его боли. Кто-то из солдат, находившийся к бедняге ближе всех, помог ему распахнуть лицевой щиток гермошлема, и активист забился в судорожной рвоте. Всем стало не до разговоров, и Порфирьев лишь коротко махнул Овечкину рукой, мол, вот и сделай свой расчет, раз нужно. Антон заторопился в санузел, чтобы успеть до начала интоксикации, но оказался последним в очереди. Все, у кого судороги начинались раньше, бесцеремонно влезали в очередь вперед него, и с этим приходилось мириться, потому что все решили, что так будет справедливо. Логика подсказывала, что справедливо как раз будет использовать очередь, потому что она как бы для этого и была изобретена. Но спорить с кучей военных одному гражданскому бесполезно. Антон понял это уже давно. Они что хочешь признают справедливым, даже самую одиозную нелепость, лишь бы не сделать так, как предлагает гражданский. Что поделать – так уж устроена зависть. Глупые завидуют умным. Это объяснимо, ведь были бы умными – стали б инженерами или другими востребованными гражданскими специалистами. Но для этого нужны мозги. А куда деваться, если их нет? Вывод напрашивается сам собой: туда, где особо напрягать голову не придется, потому что за тебя все решает какой-нибудь генерал или полковник. Ну или капитан, если генералы с полковниками поубивали друг друга в грызне за власть, и их теперь остро не хватает.

Терпеливо отстояв очередь, Овечкин посетил санузел самым последним, вернулся в свой угол и молча лег на замызганную лежанку. Взгляд невольно уперся в дисплей хронометра на внутренней поверхности лицевого щитка гермошлема, и Антон в который раз подумал, что оставшиеся до начала мучений секунды истекают с ужасной скоростью. Лучше бы с такой скоростью истекало время страданий. Но нет, как раз оно ползет бесконечно долго, словно его течением управляет какой-нибудь изощренный садист-мизантроп в погонах, вроде Порфирьева или Брилёва.