Каждому своё 2

Вопросов не было, выжить хотели все, каждый видел усеянные трупами склоны насыпи, каждый помнил о том, как редел отряд после каждой интоксикации, и все слышали нервную реакцию Кагановской. Поначалу все шло достаточно спокойно, и проникнуть в бункер удалось без серьезных проблем. Ворота открылись, оттуда появилось двое в противорадиационных скафандрах: старший смены охраны в сопровождении еще одного охранника. Оба были с оружием, но агрессии не проявляли. Пока они пытались разглядеть, что происходит за светом бьющих им в лица ходовых прожекторов, бойцы уже заняли шлюз. Охранникам объяснили, что прибыли специалисты по реактору, связи и системам обеспечения, их необходимо доставить в бункер для проведения ремонтных работ, а остальным спасателям требуется непродолжительный отдых, осуществлять который лучше в безопасном месте. Стоило старшему смены увидеть показания дозиметра, как он мгновенно согласился со всем и устремился обратно в шлюз.

Но «Подземстрой-1» являлся, по сути, выкопанным на большой глубине подземным отелем, его шлюз был невелик и не смог вместить полсотни человек. Пришлось заводить людей в два этапа. Пока лифты везли вниз первую команду, состоящую из спецназа и солдат в штурмовых комплектах, охранники что-то заподозрили и начали задавать вопросы. Им что-то ответили на тему охраны спасательных команд от мародеров и необходимости экзокорсетов для облегчения разбора завалов, они прекратили расспросы, но не перестали настороженно переглядываться между собой. Попав вниз, первая команда оказалась в помещении для дегазации и дезактивации снаряжения, в котором выяснилось, что из сотрудников соответствующей службы в «Подземстрое» есть только один – женщина предпенсионного возраста, бывший радиолог с какой-то АЭС. Остальные в день ядерной катастрофы были выходные и в бункер попасть не успели. Пришлось самостоятельно возиться с кабинами очистки, и на это ушло драгоценное время.

Пока первая команда занималась дезактивацией снаряжения, местные охранники бросили скафандры и попытались быстро покинуть помещение. Одному из них это удалось, второго схватили спецназовцы. Тот начал возмущаться, но Абрек молча обыскал его и достал из кармана пластиковую карту служебного пропуска.

– Тут все на замках, – он кивнул полковнику на дверь, за которой только что скрылся старший смены. – Без пропуска они не откроются. Мы должны оказаться внутри быстро, пока тут все не заблокировали. Потом дочистимся.

– Сделайте это! – приказал Брилёв, сверяясь с хронометром шлема. – Мне до интоксикации осталось двенадцать минут, теперь не до спектаклей!

Выскользнуть из западни им удалось за какие-то секунды до блокировки дверей. Старший смены успел связаться с диспетчерской и отдать приказ перекрыть все входы и обесточить лифтовую шахту, по которой в эту минуту двигался лифт с остальными людьми Брилёва. Двери заблокировали, но бойцы уже ворвались в пункт управления шлюзом. Обнаружившаяся там женщина-оператор начала верещать и встала в позу, отказываясь подчиниться приказу полковника разблокировать лифт. Брилёв пытался заверить ее, что произошло недоразумение, охрана неверно истолковала ситуацию, это неудивительно, ведь все пережили ужасное потрясение, но в лифте находятся специалисты, в которых так нуждается бункер, и они приступят к ремонтным работам немедленно. Но оператор поверила старшему смены, и убедить ее не удалось. Как пользоваться системой управления шлюзом, никто не знал, и Брилёв уже хотел приказать применить к ней силу, как вдруг в операторскую явилась Кагановская в сопровождении двух женщин-охранников и того самого старшего смены.

Кагановская потребовала объяснений, и полковнику, чтобы избежать стычки, пришлось обрисовать реальное положение дел. Но до интоксикации ему оставалось семь минут, где находится медицинский пункт и как долго до него идти, он не знал, а ведь еще требуется снять снаряжение и одежду, лечь в биорегенератор плюс медики должны запустить и настроить оборудование. Брилёв каждой клеткой тела ощущал стремительно истекающее у него время и потому объяснял скороговоркой, сообщая лишь самую важную информацию. Кагановскую это не устроило, и она потребовала подробностей. Полковник пытался объяснить, что у него и его людей передозировка, время тает с каждой минутой, и всем требуется медицинская помощь, после которой Кагановская получит и подробные разъяснения, и помощь в ремонтных работах, потому что у него в отряде есть высококвалифицированные инженеры и техники, которых сейчас скрутит интоксикацией передозировки прямо в лифте.

– У меня осталось пять минут! – закончил Брилёв, изо всех сил сдерживая паническую ярость. – Отведите нас к биорегенераторам, после этого наш разговор продолжится!