Каждому своё

– Возьми! – Порфирьев протянул ей пистолет. – Надень что-нибудь под костюм или сделай повязку. Спрячь его на себе и носи всегда. Никому не говори и не показывай. Особенно своим верным подругам. Пользоваться умеешь?

– Папа учил стрелять… – Ингеборга взяла из рук Порфирьева оружие. – По банкам…

– Не бойся, он не излучает. Я носил его под снаряжением. Прячь. И никогда не выкладывай. Спи тоже с ним. Здесь двадцать патронов, патрон в патроннике, осталось только снять с предохранителя. Повторяю, никто не должен про это знать! Ты всё поняла?

– Да… – Она посмотрела на капитана: – Что-то пошло не так?

– Посмотрим, – уклончиво ответил он. – И запомни главное: доставай его только тогда, когда соберешься в кого-то стрелять. Не пугать, не угрожать, не стрелять в воздух, а именно в конкретного противника. Если не станешь выполнять это правило, пистолет для тебя окажется в лучшем случае бесполезен, в худшем – тебя же из него и убьют. Вопросы?

– Я всё поняла, – Ингеборга спрятала пистолет под спортивный костюм. – А вы…

– Открывай! – потребовал Порфирьев. – Пока твои преданные подруги не подумали, что ты тут высасываешь из меня гарантии своего персонального спасения.

Она открыла люк, и капитан вышел из тамбура, недовольно рыча на ходу:

– Нас семнадцать человек, где собралась размещать остальных, если у тебя четверо занимают так много места? Что, так сложно сдвинуть лежанки вплотную?!

– Я сдвину, – пообещала Ингеборга, направляясь к своему скафандру. Кристина бросила на неё косой взгляд, пряча насмешливую ухмылку, и водрузила гермошлем Светлане на голову.

Закончив снаряжаться, Ингеборга подошла к Порфирьеву. Тот вёл переговоры со своими, его отряд свернул базу и запрашивал координаты убежища.

– Я сейчас выйду к вездеходу, – ответил им капитан и кивнул ей: – Ты будешь ждать у лестницы снизу. Верхний люк я закрою сам. Потом тщательно запрёшь средний и внутренний. Идём!

Они вышли к аварийной лестнице, и Порфирьев поставил ногу на ступень, собираясь начать подъём. Ингеборга шагнула вперёд, оказываясь между ним и лестницей, и посмотрела капитану в глаза:

– А вы… – она на мгновение умолкла, но всё-таки решилась: – … вернётесь за мной?

– Вернусь, – ответил он. – Если останусь жив. А теперь отскочила отсюда!

Порфирьев поднялся по лестнице и исчез за средним люком. Несколько минут в шахте было тихо, потом послышался звук шагов неуверенно спускающегося по ступеням человека, и средний люк распахнулся. Из него показалась очень полная женщина в скафандре старого образца, следом спустился её ребёнок, облаченный в смесь лохмотьев и такого же порезанного скафандра, затем ещё две женщины в аналогичном снаряжении. Ингеборга передала их Светлане, велев начинать очистку с матери, и полезла закрывать люки. Внешний люк был уже захлопнут, она как могла затянула поврежденный запорный механизм, потом тщательно задраила и застопорила средний люк и спустилась к внутреннему.

У внутреннего люка Ингеборга остановилась и посмотрела вверх, куда-то сквозь задраенную освинцованную сталь. В одной из её любимых сказок детства храбрый рыцарь в сияющих доспехах спасал из башни прекрасную принцессу и вручал ей в знак пылкой любви обручальное кольцо. Интересно, в условиях сгоревшего в термоядерном огне мира, в котором ей осталось жить несколько дней, она может считаться принцессой, спасённой из заточения в подземном бункере рыцарем в радиоактивных доспехах, который вручил ей обручальный пистолет? Правда, пистолет вряд ли был обручальным, да и пылкой любви никто не обещал, но доспехи точно были радиоактивными. Впрочем, одно преимущество перед той сказочной принцессой у неё точно есть. Принцесса знала своего рыцаря едва минуту, а она знакома с капитаном целые сутки.

Ингеборга иронически улыбнулась сама себе, вошла в заполненный прибывшими с поверхности людьми аварийный тамбур, и задраила люк.

Конец первой части