Казак в океане

— Милая, ты понимаешь, чего просишь? Как я достану тебе оружие, если точно знаю, что оно будет применено против моих же людей?

— Это не твои люди, Люк! И они захватывают наши земли! Они наши враги!

— Но я и мои друзья приняли их условия, законы и всё остальное! Я понимаю, что твои требования по защите своих прав справедливы, но оружие… Не знаю, дорогая моя Катуари! Да это и слишком опасно.

— Ты должен это сделать, Люк! Помоги нам! Нам больше не к кому обратиться. Мой народ терпит бедствия, и никто не хочет нам помочь! Никто не хочет нас понять! Мы погибаем!

— Успокойся! Тебе нельзя так волноваться, милая! Подумай о ребенке!

— Что я должна сделать, чтобы уговорить тебя? — в отчаянии воскликнула женщина. — Помоги мне, моему народу, и я выполню любое твое требование!

— Катуари, твой народ обречен. Вы или примете условия французов, или исчезнете. Разве это так трудно понять? Смиритесь, и вы выживете!

— Мой народ не смирится, — убитым голосом молвила Катуари, положила голову ему на грудь и прижалась к нему.

Лука нежно обнял ее, ощущая, как трепещет ее тело, готовое принять его в любую минуту. Стало так жалко и ее, и ее народ, такой наивный, гордый и непримиримый.

Она подняла глаза на него, тихо спросила:

— Ты сделаешь это, милый, для меня? — Лука вздохнул, ответил обреченно:

— Что с тобой делать? Вот только с деньгами плохо. Их у меня почти нет. Почти всё, что от вашего вождя получил, потратил на хозяйство, на строительство нового корабля.

Она встрепенулась, отстранилась, порылась в сумке, висящей на ремешке, и протянула ему сверток мягкой выделанной кожи:

— Вот, возьми. Я подумала об этом.

— Что это, Ката? Деньги?

— Всякое, Люк. Посмотри, хватит ли?

Лука развернул пакет. Там было несколько сот золотых монет, золотые украшения, жемчуг и сверкающие каменья. Их стоимость он не мог определить, но остальное было не трудно оценить. Он взглянул на индианку, в ее просящие глаза, и ответил:

— Вполне. Даже лишнее будет. Однако большое количество оружия достать здесь будет невозможно. Надо ехать на другие острова. Да и подозрительно будет, если столько закупить сразу и в одном месте.

— Если надо будет отправляться куда-то, то мы дадим тебе людей и пироги.

— Да, без этого не обойтись. Мой корабль еще не скоро будет достроен.

— Когда ты будешь готов, Люк? — уже строго спросила Катуари.

— Присылай пироги через два дня в бухту севернее нашей усадьбы. Мы отправимся на Монтсеррат, а потом на Антигуа. Это ближайшие острова, и они принадлежат Англии. Там и лучшие мушкеты в мире. Двух пирог будет достаточно.

Катуари тут же успокоилась, но всё еще просительно глядела ему в глаза. Благодарность и любовь были отчетливо видны в ее взгляде.

Они, не сговариваясь, углубились в чащу, где и предавались любовным утехам, пока время не подсказало, что им пора расставаться.

Лука шел домой и размышлял. Он понимал, что ввязался в рискованную авантюру, понимал, что его может ожидать. Но не помочь Катуари он не мог. Было грустно, немного тоскливо, но почему-то совсем не страшно. Он не боялся даже того, что его связь с индианкой в скором времени раскроется и семейная жизнь окажется разрушенной.

Лука даже усмехнулся, вспомнив, что обе женщины ждут от него детей, и представив, что может произойти, если они встретятся. А это очень даже может когда-нибудь произойти. Он уже заложил дом для семьи, и тот успешно поднимается недалеко от берега, где строится корабль, на котором сюда прибудет Луиза, может, уже и с ребенком.

Все эти мысли мало радовали молодого человека. Он придумывал возможность уехать с острова, не вызывая подозрений своих товарищей. И лишь вернувшись в усадьбу, пришел к решению.

— Знаете, друзья, — начал Лука после обильного ужина, сидя на веранде и любуясь игрой света на западе, где заходило вечернее солнце. — Мне необходимо побывать в поселке. И думаю навестить Мари-Галант. Поглядеть, чем этот остров может нам пригодиться.

— И что же это тебе там понадобилось? — подозрительно уставился на него Назар. — Разве мало тебе работы здесь?

— Это тоже будет полезная работа, Назар. Я кое-что задумал и решил проверить свои планы на месте.

— Занимался бы своими делами тут, сынок, — поддержал Назара и дядька Макей. — Что тебе не сидится? Носишься с какими-то задумками, а работы стопорятся.

— Может, я, дядько Макей, задумал себе усадьбу небольшую присмотреть на Мари-Галант?! Не век же мне с семьей сидеть на одном месте, когда тут и так много народа. Хозяйство наше даст хороший барыш, а там и Луиза может подкинуть несколько тысяч. Вот и думаю о будущем.

— Ты что же, хочешь прикрыть дело на Сен-Мартене? — спросил Назар.

— Пока лишь обдумываю и прикидываю. Сразу это не решишь. Дело там налажено, и рушить это не выгодно. Но и здесь надо расширяться. Дня через два и отправлюсь. С Жаном.

Лука отправился в поселок на бричке. Но потом, как и предполагал, оставил ее в двух с лишним милях у соседа и пешком вместе с Жаном пустился берегом на север, в обратную сторону.