Казачий спас

— Сначала дед. Великим травником и костоправом был. Его почитай весь Кавказ знал. Потом отец. Да не доучил. Мор всю семью забрал. Из всего рода один я выжил.

— А чего серьга одна? Две по закону носить должен.

— Так казачий круг слова своего не сказал. Некому говорить. Вымерла станица моя.

— От, значит, как… — крякнул Елизар. — Сирота, значит.

В ответ Гриша только кивнул.

— Ты прости меня, дурака, что грязными сапогами в душу полез, — вдруг повинился унтер.

— Бог простит. Ты лучше скажи, чего от меня получить хочешь? Я ведь не характерник и научить тому не могу. Самого бы кто научил. А что другое, так то пластуны все знают. Так что нужно-то?

— Ты испытание казачьего спаса выдержал? — помолчав, спросил унтер.

— Да.

— Вот тому и станешь учить. В нашем деле шашкой особо не помашешь. Часто бывает, что приходится злодеев по разным норам да ухоронкам брать. Вот и хочу молодым да горячим казакам жизни сохранить. Сам четыре раза ранен был, едва выжил.

— Семка все норовит поперек тебя влезть? — чуть усмехнувшись, спросил парень.

— Он, паршивец, — смущенно кивнул казак. — Ты пойми меня, казак. Один у меня сын остался. Четверо было, да схоронил троих. Вот и хочу сберечь, пока сам в силе. Не могу допустить, чтобы род казачий прервался. Как на духу говорю, чего хочешь проси. Все, что в силах моих, сделаю, только научи его дурака как в близком бою держаться правильно. Он ведь как в силу вошел, так всю науку побоку пустил. Быка заломает и не запыхается, а вот головой думать совсем не хочет. И не дурак вроде, а уперся, как тот баран.

В сердцах казак так грохнул кулаком по столу, что самовар подпрыгнул. Понимающе кивнув, Гриша придержал посуду и, вздохнув, ответил:

— Добре, дядька Елизар. Попробую. Сам понимаешь, в этом деле насильно мил не будешь.

— Сам над душой у него стоять буду, — истово пообещал казак. — Надо будет, всю нагайку об него измочалю.

— Не то, дядька, — мотнул Гриша чубом. — Тут силой да напором нельзя. Он только еще сильнее упираться будет. Тут надо так сделать, чтобы он сам учиться захотел. Меня самого так учили, — добавил парень, грустно усмехнувшись. — Эх, знать бы тогда, что будет, сам бы отца теребил, чтобы учил.

— Спаси тебя Христос, казак, — склонил голову Елизар.

— Рано пока, дядька Елизар. Ну да время покажет. Может, и не хочет он той науке учиться. Не интересно. И так ведь бывает. А что там про вечер Петр Ефимович передать велел? — осторожно поинтересовался Гриша о самом главном для себя.

— В восемь вечера буду тебя ждать в начале Гороховой, перед вокзалом. Оттуда и пойдем, — лукаво усмехнулся Елизар. — Только много оружия с собой не бери. Не воевать идешь.

— Так я много и не ношу, — пожал Гриша плечами. — Кинжал да пистолет.

— Вот так и приходи, — одобрительно кивнул унтер.

Неожиданно в глубине зала раздался женский вскрик, грохот переворачиваемой мебели и отборная площадная ругань. Дружно обернувшись, казаки рассмотрели двух крепких молодых мужчин, ухвативших друг друга за грудки. Сидевшая с ними девушка, отбежав в сторону, с ужасом прижимала к губам сжатые до бледной кожи кулачки.

Обслуга кофейни суетилась вокруг драчунов, пытаясь их утихомирить, а стоявший за стойкой распорядитель уже накручивал ручку телефона, пытаясь дозвониться в полицию. Ругань сменилась яростным рычанием, и один из молодчиков от всей души приложил второго кулаком в ухо.

— Ну вот. Такое спокойное место было, — вздохнул Елизар, нехотя поднимаясь.

— Подсобить, дядька Елизар? — быстро спросил Гриша.

— Присмотри, чтоб в спину не кинулся никто, и ладно, — кивнул казак.

Быстрым шагом подойдя к драчунам, он перехватил руку мужчины, решившего добить противника, и, ловким толчком отбросив его в сторону, громко сказал:

— Успокойтесь, господа. Стыдно. Что вы, ровно мальчишки, кулаками машете.

— Пошел прочь с дороги, смерд, — раздалось в ответ, и отброшенный мужчина выхватил из кармана выкидной нож.

— А вот это вы зря, господин хороший, — зло усмехнулся Елизар, моментально подобравшись, словно хищный зверь.

— Убью, тварь, — выдохнул обезумевший от злости мужчина и ринулся в атаку.

Елизар стоял на месте до последнего, и когда нож, направленный ему в живот, уже начал движение, плавно сдвинулся в сторону, одновременно перехватывая вооруженную руку. Нападавшего развернуло, и жилистый кулак казака резко врезался ему под ребра с правой стороны. Мужчину снова отбросило, и только потом он почувствовал резкую боль в животе. Такой удар по печени отключал и более крупных людей.

Сложившись пополам, мужчина глухо застонал, но нож не выронил. Заметив это, Гриша одним тычком пальцев в нужную точку заставил его пальцы разжаться и пинком отбросил нож в сторону. Одобрительно кивнув, Елизар не спеша вернулся к их столику. Убедившись, что скандалить больше некому, Гриша последовал его примеру. Плеснув себе чаю, Елизар сделал глоток и, кивнув на учиненное побоище, тихо посоветовал:

— Сейчас тебе лучше уйти. Дальше я сам разберусь. Как говорится, береженого бог бережет.

Кивнув, Гриша полез в карман, но Елизар, заметив его жест, возмутился: