Кавалер в желтом колете. Корсары Леванта. Мост Убийц

Герцог Мантуанский Винченцо II скончался 26 декабря, не оставив наследников. Месяц спустя губернатор Милана дон Гонсало Фернандес де Кордова получил из Мадрида приказ занять Мантую и Монферрато, каковое вторжение привело к серьезному дипломатическому конфликту, к вмешательству Франции, Савойи и папы римского, а в итоге – к затяжной военной кампании, завершившейся поражением испанских войск на севере Италии[107].

30 декабря 1627 года – спустя шесть дней после пресловутой рождественской мессы – на венецианского сенатора Риньеро Дзено, который, по словам Иньиго Бальбоа, чье свидетельство легло в основу нашего повествования, в случае успеха заговора должен был стать преемником дожа Джованни Корнари, напали неустановленные лица в масках. Дзено был тяжело ранен, но все же сумел выжить. Следствие обнаружило, что инициатором и заказчиком покушения выступил один из сыновей дожа – Джорджо Корнари. В лучших традициях Серениссимы, всегда предпочитающей обходиться без огласки и лишнего шума, дело было замято.

В официальных документах испанского посольства нет ни слова о присутствии в декабре 1627 года в Милане и Венеции испанского дипломата Диего де Сааведры Фахардо. Тем не менее профессору Клаусу Ольденбарневельту, директору Института испанских исследований при Утрехтском университете, посчастливилось обнаружить в архиве севильской библиотеки доньи Макарены Брунер, герцогини дель Нуэво-Экстремо, любопытную бумагу – датированное 20 декабря того же года краткое письмо (копией какового, благодаря любезности профессора Диего Наварро Бонильи, мы располагаем ныне), направленное послу Испании в Венеции Кристобалю де Бенавенте, маркизу Чареле (главному шпиону и руководителю секретной службы Филиппа IV, впоследствии замененному на этом посту адмиралом Гаспаром Бонифасом), и в письме этом упоминаются «важные документы, доставленные в наши собственные руки секретарем посольства С. Ф.».

Что лишний раз доказывает: вымысел есть всего лишь неожиданная грань действительности. Или наоборот.

Приложение

ИЗВЛЕЧЕНИЯ ИЗ «ПЕРЛОВ ПОЭЗИИ, СОТВОРЕННЫХ НЕСКОЛЬКИМИ ГЕНИЯМИ НАШЕГО ВРЕМЕНИ»

Напечатано в XVII веке без выходных данных. Хранится в отделе «Графство Гуадальмедина» архива и библиотеки герцогов дель Нуэво-Экстремо (Севилья).

Дон Алонсо де Эрсилья Строфа из достославной поэмы «Араукана» применительно к венецианцам [108] Октава

Не доверяй ханже и лицемеру,
дающему напыщенное слово,
что он распространял Христову веру
лишь только ради имени Христова.
Им правит алчность, сильная не в меру,
она – его священная опора.

Дон Мигель де Сервантес Красавице Партенопее времен его юности Терцины [109]

И молвил я себе: верны твои слова,
Неаполь предо мной, любимый целым миром.
Его я исходил за год или за два,
и стал он навсегда души моей кумиром.
Желаем или нет – любить осуждены
предивный этот град с его извечным пиром.
Он славен в мирный день и грозен в дни войны.

Дон Франсиско де Кеведо, владелец поместья Торре де Хуан Абад Эпитафия Риму, погребенному в собственных развалинах Сонет [110]

О пилигрим, ты ищешь в Риме Рим,
Но Рима нет… Великий Рим – руина.
Стал Авентин могилой Авентина,
И Палатин – надгробием своим.

На медальонах временем слепым
Источен камень. Портиков лепнина
Осыпалась. От славы исполина
Набег эпох оставил прах и дым.

И только Тибра волнами объята
Твоя могила, Рим, твой тихий грот.
Шумит река, томит ее утрата…

Из прежнего величья и красот
Все вечное исчезло без возврата,
Все бренное осталось и живет.