Катынь. Post mortem

– Тем лучше. – Анна вложила конверт в том «Истории Греции и Рима» и вручила его дочери. – Вечером, когда Филлер уйдет домой, отнесешь его Юру. Пусть сделает отпечатки и спрячет в моем столике. А негатив пусть он завтра же утром отнесет по этому адресу. – Анна открыла книгу и еще раз показала конверт с надписанным адресом. – Этот человек собирается завтра ехать в Варшаву. Он хочет показать это в Генеральной прокуратуре.

– Интересно, на что он там рассчитывает? – Ника покачала головой, в подобную наивность ей было трудно поверить.

Было уже поздно, когда она засобиралась, чтобы выйти из дома. Буся с удивлением наблюдала, как внучка, несколько раз сменив наряд, разглядывает себя в большом зеркале: сначала она сменила платье в цветочек на голубую блузку, надела коралловые бусы Анны, но затем, немного подумав, сняла их и заменила серебряным медальоном на цепочке.

– Куда это ты, Никуся, собралась в такое время? – Буся подозрительно вглядывалась в девушку. – У тебя свидание? В такой поздний час? – Увидев утверждающий жест Ники, она подошла поближе и спросила вполголоса, словно давая понять, что она на ее стороне:

– Мама знает об этом?

– Нет. – Ника приложила палец к губам и подмигнула бабушке, как школьной подружке. – Но ты ей ничего не говори!

Буся покивала головой, приложила палец к губам и прижала к себе Нику, как подружку. Ника взяла с полки толстый том со спрятанным в нем конвертом…

33

Лицо Юра в красном свете лампочки выглядело словно освещенное адским огнем. Наклонившись над кюветой с реактивами, он наблюдал, как на белой бумаге возникают из небытия контуры каких-то фигур. На него смотрели чьи-то глаза, а он давал возможность этим пятнам проступить более отчетливо, чтобы в конечном итоге они сложились в абрис чьего-то лица…

Юр услышал, как кто-то постучал в дверь, затем с шумом задергалась ручка двери. Он вышел из темноты лаборатории. Во всем помещении фотоателье горела лишь одна лампа. По углам притаились густые тени. За дверью он увидел лицо Ники. Они не договаривались о встрече. Юр забеспокоился, полагая, что она принесла какую-то дурную весть, но ее улыбка его успокоила. В этой голубой блузке она была похожа на ученицу, которая прогуливает уроки. В руке она держала толстую книгу.

– К утру ты должен сделать отпечатки с этого. – Она вынула вложенный между страницами белый конверт. – А негативы надо отнести рано утром по адресу, который указан на конверте.

Ника говорила как связная подпольной организации: пусть он сначала посмотрит эти негативы и скажет, успеет ли он управиться до утра и сделать отпечатки…

Задание это было довольно неожиданным, но Юр, не говоря ни слова, тут же закрылся в темной лаборатории.

А Ника тем временем отправилась бродить по фотоателье. Сначала она заглянула под черную ткань, висевшую рядом с установленным на штативе фотоаппаратом. В прямоугольнике зеркального объектива она увидела стоящее вверх ногами кресло, рядом с ним перевернутую колонну, увитую искусственной лианой. При ближайшем рассмотрении ателье напоминало склад рухляди. На стенах висели портреты женщин в фате и мужчин, которых заставляла подтянуться красовавшаяся на шее бабочка. Ника заглянула за тяжелую портьеру, пропитанную запахом пыли, дыма и старых духов. Потом с любопытством заглянула на полку с реквизитом господина Филлера. Там лежало несколько свадебных вуалей, шляпа с перьями и букет искусственных цветов, покрытых толстым слоем пыли, как сандалии странника.

Ника взяла трость с серебряным набалдашником, но отложила ее. Ее внимание привлекли белые перчатки длиной до локтя. Она их надела, потом машинально взяла фату, отороченную кружевом. Ника пристроила фату на голову и показала язык персонажам, взиравшим на нее с художественных фотографий, которыми так гордился господин Филлер. С портретов смотрели на нее толстые дамы в шляпах с вишенками, господа в сюртуках, какие-то молодые пары, прильнувшие друг к другу щеками, со счастливым блеском в подретушированных глазах. Ника встала перед зеркалом и увлеченно подражала этим застывшим взглядам, этим губам, расплывшимся в искусственных улыбках, этим светящимся от счастья глазам, неестественно расширившимся при свете фотовспышки…

Вдруг она увидела в зеркале отражение Юра. Он стоял в рубашке с засученными рукавами, смотрел на Нику в свадебной фате и как будто не замечал ее маскарада.

– Ты это видела?

Ника поняла, что он спрашивает про негативы. Она отрицательно покачала головой, и свадебный венок на ее голове съехал набок.

– А госпожа майорша? – Юр, заметив вновь отрицательный жест Ники, задумчиво добавил: – Может, оно и лучше. – Но вдруг в нем что-то как будто взорвалось, и он выкрикнул: – Бандиты! Палачи! Убийцы!