Каторжанин (СИ)

Отдал команду затаиться, сам выдвинулся немного вперед, но только высунул голову из-за забора, как приметил вывернувшийся из переулка в полусотне метров от меня японский патруль. Три солдата топали улице в рядок, держа свои винтовки на ремнях.

Возможности отдать команду айнам работать луками уже не было, я слегка поколебался, стянул с себя маузер, положил на землю винтовку, скинул портупею, а томагавк подцепил позади за воротник клинком, после чего вывалился из кустов и потопал к японцам, старательно изображая бухого вдрызг гуляку.

Побаивался, что пальнут сразу, без предупреждения, но японцы только вскинули винтовки и отдали какой-то приказ, наверное, подойти, или остановится, увы, не знаю.

«Поди разбери вас, макаки…» — ругнулся я, сделал вид, что положил руки на затылок, при этом взялся за древко топора и послушно потопал к патрулю, еще больше раскачиваясь и через шаг спотыкаясь.

Ожидал чего угодно, что будут обыскивать, либо пинать, но, один из японцев, после того как подошел вплотную, без разговоров ткнул в меня в живот штыком.

Увернулся чудом, помогло, что в этот момент в очередной раз покачнулся.

Коротко блеснула сталь в мертвенно бледном свете луны. Мордатый японец ухватился обеими руками за шею и булькая словно индюк, упал на колени.

Я присел и в прыжке рубанул по второму. Третий попытался заслониться винтовкой, но я уже закружился, цепанул его клинком под сгиб колена, а потом, еще раз переступив, коротко и мощно всадил томагавк между лопаток.

Глухо хрустнуло, солдат всхлипнул и как куль повалился на землю…

— Сучата… — я машинально потрогал бок, но, к счастью, штык только надорвал куртку.

Но времени жалеть одежку не было, я быстро оттащил трупы в кусты, туда же выбросил винтовки и коротким свистом подозвал остальных.

К трактиру проскочили незамеченными, я немного подождал, после чего вместе с Тайто перебежкой пересек деревенский майдан с тыльной стороны питейного заведения. Прокрался вдоль стены, выглянул и заметил скучавшего возле входа в трактир солдатика.

На этот раз геройствовать не стал. Свистнула стрела — японец тихонько похрипывая съехал по столбу крыльца на заплеванную землю.

Я удовлетворенно ухмыльнулся, жестом отдал команду убрать труп и осторожно заглянул в мутное окошко, в щель между рамой и занавеской.

И даже сразу не поверил своим глазам…

Глава 12

За стойкой в трактире стоял тучный мужик, в алой шелковой рубахе и жилетке. Обширная красная морда, хитрющие маленькие глазки, расчёсанные на пробор волосы, стриженная борода, весь такой холеный и на измученного пленника японских оккупантов никак не похожий.

Но удивил меня не он. И даже не японские офицеры за столом с какими-то девицами с прожженными и пропитыми мордами. А удивило то, что за тем же столом, в той же компании, сидели… Сидели, мать их так, русские. Кто в гражданском платье, но большинство в мундирах: чиновничьих, полицейских, судебного ведомства, а пара хмырей, так вообще в армейских мундирах. Эти тоже на узников не смахивали, даже совсем наоборот — имели вполне довольный вид, при этом по-дружески общались с косоглазыми, чокались с ними и неспешно закусывали.

— Вот же бляди… — сдержаться не получилось. — Ну да ладно…

В свое время, я зачитывался романом одного замечательного писателя о каторге Сахалина, так вот, он писал, что очень многие чиновники из администрации острова быстро нашли общий язык с японцами. И теперь видел это воочию…

«Да ну нахрен… — усилием воли прогнал сумбурные мысли. — Опять началось… Не время, пророчествовать, мать его ети…».

Быстро проинструктировал личный состав, шагнул на крыльцо, выдохнул и потянул на себя дверь.

В полутемном коридоре у двери в главный зал стояло еще два солдата.

Оба разом вытаращили на меня глаза, но за винтовки взяться не успели.

Веерный двойной мах с упором на правую ногу, смачный хруст — у первого от головы отлетел кусок черепа, а он сам беззвучно ссунулся на пол. Второй интуитивно успел отстраниться, но клинок томагавка успел пробороздить ему физиономию, от надбровной дуги, через нос к самой челюсти.

Лицо раскрылось как консервная банка, японец схватился за разваленную морду и рухнул на колени.

— Сейчас я вам устрою братание, бляди… — я алчно ухмыльнулся, выхватил пистолет из кобуры и пинком снес с петель двустворчатую дверь.

В лицо резко ударило спертым сигаретным дымом, дешевым парфюмом и почему-то запахом кислой капусты.

Сидевшие за столом недоуменно уставились на меня и солдат, ввалившихся следом в зал.

Один из японцев вскочил и потянул из кобуры револьвер.

Сухо треснул маузер, и он рухнул прямо на стол, со звоном роняя посуду на пол.

Остальные офцеры так и остались сидеть. Девицы сначала завизжали, но тут же заткнулись.

— Серьга, живо наверх, проверить второй этаж… — тихо приказал я унтеру, а потом сухо рявкнул. — Руки на стол, кто пискнет — лично глотку перережу.

Японцы дисциплинированно молчали, настороженно пялясь на меня узкими глазами. Но тут, один из русских, тощий козлобородый брюнет с нервным породистым лицом, вдруг гневно прихлопнул ладонью по столу и заорал фальцетом: