Каторжанин

Он открыл дверь и вдруг увидел за порогом какого-то мужика в черной вязаной шапочке. И Гена шарахнулся от него, и тот пугливо подался назад. А при виде ствола в его руке бросился бежать.

– Стой, сука!

Гена попытался выстрелить в него, но все патроны находились в обойме, а когда он догадался передернуть затвор, мужик исчез из вида.

– Убью, падла!

Гена загнал патрон в ствол и бросился за неизвестным. Но тот, как оказалось, и не собирался бежать сломя голову. Он затаился в темноте лестничной межэтажной площадки, и только чудом Гена успел его разглядеть.

Они выстрелили одновременно. Гена почувствовал боль в левом плече, а мужик схватился за бок. Схватился и бросился бежать.

– Стоять!

Гена рванул за ним, но сам же себя и осадил. Что, если он снова угодит в засаду?

Только сейчас до него дошло, что мужик с пистолетом у его двери появился не просто так. Не за милостью он приходил, а за его жизнью.

Один киллер мог осматривать дверь, выясняя, как ее открыть, а другой – стоять на «шухере». И этот второй мог сейчас подкрадываться к нему с тыла. Гена резко обернулся, направляя за спину и руку с пистолетом. Не было никого сзади, но на спусковой крючок он нажал. Оглушающий выстрел еще больше отрезвил его, и он дошел до другого, не менее важного вывода. Это Матвей выслал киллеров по его душу, больше некому. Узнал, что Гена его заказал, и принял меры. И что теперь делать?

Рита убежала от мужа, чтобы предупредить отца об опасности. А еще она какое-то время жила с ним под одной крышей, скрываясь от Гены Крокодила. Все это плохо укладывалось в голове.

– Ты в бегах, за тобой могут прийти, – с тревогой проговорил Молотов-старший.

– Ко мне только Гену пропустят, – слегка улыбнулся Матвей. Он до сих пор не мог выйти из состояния легкого шока, в которое привела его встреча с Ритой. Да и свидание с родителями вывело из состояния душевного равновесия. – Но ты не бойся, до нас он не доберется.

Матвей приехал в Москву на машинах. И охрану взял такую, которая могла дать отпор даже ментам. На это раз его так просто не взять…

Все бойцы на местах – ждут, когда Гена заявится за Ритой. К встрече уже все готово. Но, конечно, будет лучше, если этого урода возьмут в его берлоге. Матвей уже выслал людей на этот адрес.

– Гена говорил, что ты жил в Красносибирске, – сказал отец.

– Куда ветром занесло, там и жил.

– Ты кем-то там был…

– Почему был? Я там сейчас и есть… А Гена хотел выбить меня с моего трона. И он, и с ним там…

– С трона?

– Папа, ты же хотел, чтобы я стал человеком, – усмехнулся Матвей. – И я стал человеком… Банк у меня свой. Большой банк. Через этот банк я держу весь город…

– Ты бандит? – осторожно спросил Сергей Викторович.

– Я – вор.

– Вор. И в бегах…

Матвей понимающе кивнул. Не тем он человеком стал, каким хотел видеть его отец. И для него нет никакой разницы, вор Матвей или бандит. Для него нет никакой разницы…

– Опасная у меня жизнь, папа. Очень опасная. Но и ты рискуешь не меньше. Я так понимаю, Гена откармливал тебя. Как кабанчика. Чтобы потом зарезать. Тебя в землю, а бизнес твой себе… Попал ты, папа. Но ничего, я тебе помогу.

Он и сам был кабанчиком, причем сожрать его собирались в прямом смысле. Он ушел от смерти, выбрался из совершенно безнадежной, казалось бы, ситуации… Но вряд ли отец придет в восторг, узнав об этой истории. Неинтересно ему, как он жил в бегах. Сын выжил, вернулся – только это имеет для него значение. Сейчас он может за него не волноваться, но впереди все равно опасения и страх за его жизнь. И он будет за Матвея трястись, и мама. Снова бессонные ночи на корвалоле… И за что им такое наказание?..

– Если сможешь, – грустно улыбнулся отец.

Матвей подошел к нему, посмотрел в глаза.

Не верит ему папа. И правильно делает. Не заслужил он доверия. Потому что вел себя неправильно. Учиться не хотел, деньги вымогал, нервы мотал, а потом еще и машины угонять стал. И мать с ним намучилась, и отец. Родители страдали, а он и горя не знал…

– Ты меня прости, батя!

И отца он обнял, и мать. Еще ему захотелось обнять и Риту. Перед ней он тоже был виноват. В историю девчонку втянул, из-за него на нее Шалут полез. Да и за кражи машин ее могли посадить… И вообще, она сама лучшая.

А Рита совсем рядом, мама ей в комнате сестры постелила. И вряд ли спит. Слишком она взволнована для этого.

Он уже собирался идти к ней, когда позвонил Ульян. Оказалось, что Гена исчез. Зато появились менты. Стреляли в подъезде, где он жил. Может, он и стрелял. Или в него. Вроде бы следы крови обнаружили…

Матвей отключил трубку, подошел к отцу, посмотрел на маму и сказал им:

– Я, наверное, поеду, нельзя мне здесь.

Он не знал, кто стрелял в Гену, но этот фрукт мог подумать на него. Как бы не поделился с кем-нибудь своими подозрениями, как бы менты на уши не встали…

Матвей вышел в прихожую, а там уже стояла Рита и смущенно смотрела на него, сложив на груди ладони.

– Ты уходишь? – спросила она.

– Собираюсь.

– Я с тобой!

От волнения у Матвея вдруг сжалось в груди, и краска хлынула к щекам. Но Рита не должна была видеть его смущение. Он кивнул, поворачиваясь к ней спиной, открыл дверь.